Терри Гиллиам: Интервью: Беседы с Йеном Кристи - страница 30

: я просто приходил в субботу и предъявлял готовый мультфильм. В большинстве случаев он встраивался довольно удачно, скетч перетекал в мультфильм, а мультфильм — в очередной скетч, и по мере развития программы сами скетчи начали время от времени напоминать мультфильмы. Мы все друг на друга влияли, но у каждого были особенные таланты и навыки. Есть скетчи, по которым сейчас не определить, кто их написал, потому что порой Майк и Терри сочиняли что-нибудь совершенно в духе Джона и Грэма. Эрик вообще был великим хамелеоном: может, он был не так оригинален, как все остальные, зато он быстрее реагировал, мог моментально подхватить чужую идею и придумать, как ее по-новому развить. Кроме того, в искусстве выдумывания слов ему не было равных. Майк и Терри обычно предлагали концептуальные вещи, Джона и Грэма всегда больше интересовали конфликтные ситуации.

Музыкальную заставку выбрал я. На Би-би-си Роджер Ласт все время приносил самую разную музыку, в том числе принес как-то альбом маршей Сузы[121], которые я всегда обожал. Я поставил «Колокол свободы» и сразу понял: именно это нам и нужно для начала программы: эта музыка, с ее подпрыгивающим ритмом, сразу задавала нужный тон. Когда мы снимали «Двенадцать обезьян» в Филадельфии, у нас была сцена в большом супермаркете — он назывался «Уанамейкерз» и представлял собой огромный атриум с органом. Когда я в первый раз зашел в этот магазин, орган начал играть «Марш Колокола свободы». Я, естественно, решил, что кто-то все это подстроил в ожидании моего появления, но потом оказалось, что этот марш исполняли в супермаркете ежедневно, потому что собственно сам Колокол свободы находится в Филадельфии[122].

В шестидесятые годы огромную роль в анимации стала играть стилизация, разного рода визуальное цитирование,аллюзии на различные стили живописи и графики. Насколько сознательно вы сами участвовали в этом процессе?

Условия моей работы были таковы, что я вынужден был иметь шкаф с заготовками: скажем, фоны хранились в одном ящике, небо — в другом, здания — в третьем. Я постоянно пользовался этим набором, по-разному складывая одни и те же части и постоянно добавляя новые. На Риджент-стрит была фотостудия, куда я ежедневно отсылал книги и журналы с пометками и подробнейшими инструкциями, что, как и в каком размере нужно переснять.

Я думал, вы просто вырезали то, что вам нужно.

Ни разу в жизни я не испортил ни одной книги! Я работал на тридцатидюймовом поле (большинство аниматоров используют более узкие), так что я пользовался самым широким мультипликационным столом, который только смог достать. Это было необходимо, чтобы избавиться от теней, которые получались от наслаивания кусочков бумаги друг на друга. Под конец у меня выработалось что-то вроде аллергии на эти тени и неаккуратные края, и когда у меня были помощники, они в основном занимались тем, что закрашивали края в черный цвет, чтобы изображение по возможности напоминало 3D, — работа совсем нетворческая, но тем не менее очень важная. То есть техническое качество моих мультфильмов было совсем даже неплохим, а когда мы начали снимать на тридцать пять миллиметров, результаты стали смотреться еще лучше. Позже, для книги «(Ре)анимации смертного», мы пересняли весь материал в большой формат, три на пять дюймов, и фотографии смотрелись просто замечательно[123].

Как «Пайтон» осуществил переход от телевидения к кинематографу?

Мы всегда хотели пробиться в Северную Америку, хотя таких амбиций, как у Марти Фельдмана, ни у кого из нас не было. Но нам так и не удалось вытащить туда свои программы, и мы сделали фильм «А теперь нечто совсем иное» (деньги на него дали Вик Лоундес[124] и «Плейбой»), чтобы проникнуть на американский рынок. К сожалению, «Коламбия», занимавшаяся распространением картины, понятия не имела, что с этим фильмом делать. Помню, они просили нас убрать скетч «Насмешка года», потому что так фильмы не заканчивают. Мы ответили, что нам все равно, как их заканчивают, — главное, чтобы было смешно. И тут началась битва с голливудским менталитетом. Они нам написали, что, если мы не уберем этот скетч, успех фильма они не гарантируют. Хотя на самом деле они просто не знали, как его распространять, и фильм в США провалился. В то же время он очень много собрал в Британии, что было печально, ведь публика шла смотреть старый материал, который все уже видели. Нам страшно хотелось каждый раз делать что-то новое, а людям, очевидно, нравилось по нескольку раз пересматривать одно и то же.