Терриконы - страница 8

Серега любил этот момент, потому что Сереге нравилось воевать. Вероятно, это неожиданное "нравилось воевать" и стало причиной того, что получившая несколько сильнейших ударов от российских вооруженных сил в четырнадцатом армия Украины как-то удивительно быстро оправилась, хэкнула, со вкусом покурила и дала такой отпор, что после ранней весны пятнадцатого наступление противника превратилось в спешное окапывание и даже немного - в движение назад, на восток, когда "сили та засоби АТО" начали аккуратно, спокойно и методично откусывать обратно кусочки своей земли. Этот парадокс, наверное, еще будет изучен историками этой войны (хотя, скорее всего, нет, политики постараются это забыть, стереть из памяти, выкинуть из истории), но невероятная странность этого "нравится воевать" была настолько сильна в странной, мобилизованной, буквально слепленной-на-коленке армии образца конца пятнадцатого года, что даже исключительно мирные, непривычные и не понимающие войну люди часто становились умелыми вояками буквально за два-три месяца.

Если не погибали раньше.

Разведка давала Стелсу, как и его побратиму и напарнику Маре, главное - сопричастность. Там, где пехоте было скучно,разведка находила свой "фан", и сейчас этот фан был ровно в кружочке прицела "Фагота" - пусковой установки противотанковых ракет, стоящей на склоне заснеженного террикона, причем, шо характерно, без ракеты. Установка использовалась исключительно для наблюдения, бо ракеты М111 и М113 были дороги, выдавались скупо и поэтому еще более скупо расходовались. Да и не нужна была сейчас Стелсу с Марой эта ракета - они вот уже две недели наблюдали сепарский "секрет", работавший из березовой рощи на противоположном, "сером" терриконе. Оба террикона - и наш, и "серый" - разделяла трасса "Донецк-Мариуполь", на которой сегодня, ледяным вечером начала декабря, не было ни одной машины.

- Ну шо они, не спалили нас? - пробормотал валявшийся рядом Мара и поплотнее обнял свой "покемон". Володя любил свой "ПКМ", и тот отвечал ему взаимностью, наверное, потому что они оба были тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года выпуска.

- Та куда им, сепарам тупым. Чуеш, тот, шо повыше, опять с "СВД-хой" приперся.

- А че, тут шестьсот метров, нормально, если руки прямые. Длинный снайпер робко прячет...

- ... тушку мерзлую в утесах. Нахрена он ее носит, если не стреляет?

- Тю. Може она в военник записана, не хоче проебать. Логично?

- Логично. О, опять курят. Хуйовый у сепаров "секрет".

- Я, кстати, тоже хочу. - Мара завозился на поскрипывающем на морозе каремате. - Я тихонько.

- Не будь сепаром, не кури в секрете. Я тебя раньше сам завалю, жалко такую тушку сепару дарить. Давай вже, твоя очередь. А я буду думу думать. Важную.

- Давай. - Мара, несмотря на сто кило живого веса, как-то удивительно ловко передвинулся к "Фаготу" и прильнул к окуляру. Зашипел: - Фуууу, мля, холодный, сука. Шо за мысль? Нахера ты в армию пошел?Ничо, "покемона" нагрел - и пусковую нагреешь. - Стелс прилег на каремат Мары, повернулся на спину и уставился в хмурое небо. - Новый год скоро, кстати. Ты себе шо хочешь?

- Планку под оптику на ПКМ, - тут же ответил Володя и осторожно потрогал резинку окуляра. - Еще холодная... Сто баксов стоит.

- На хрена тебе планка, ты ж в стену сарая не попадаешь. Даже изнутри, гиии...

- Дурной ты, Стелс, как тебя тока в разведку взяли? Обидел меня. Все, я с тобой не разговарюю.

- Не вибрируй, военный. Я любя. Шо там?

- Ни-хе-ра. Валяются на спинах, курят, пиздят. Ротному докладуем?

- Зачем? Нечего докладывать. Да и мысль одна у меня есть. Цикава.

- Яка?

- Цикава. Мы ж разведка? Разведка. А чо мы тада сидим?

- Ну товой... Наблюдаем, типа.

- То пассивно и нецикаво. Треба итить.

- Ну треба - так треба. Када?

- Та завтра.

Мара пожевал губами и решил ничего не отвечать. Серега потянулся и выловил в кармане "горки" пакетик сахара, надорвал и высыпал себе в рот. Не, ну а чо. Сладкого ж хочется.

ТАНЦОР, он же Василий. ВОП 72103.

"Лэндик" удалось завести каким-то чудом, и Вася даже съездил на заправку "Параллель" и залил зимнего дизеля на девятьсот гривен. Ну не знаю, какой он был "зимний", но явно лучше того дерьма, которое выдавалось армии. Из бочек шел студень, консистенции уже даже не киселя, а добротного новогоднего холодца. Гореть эта смесь отказывалась напрочь - Мартин плеснул на угли буржуйки добрых пол-литра, чем загасил означенную буржуйку полностью. Собака по кличке "Принцесса Догана", тулившаяся к этой буржуйке, посмотрела на Мартина с осуждением, и даже кот по кличке "Где эта сволочь" облил всех молчаливым презрением. Хотя было уж точно не до буржуйки.