Тогда ты молчал - страница 42

». И Мона плакала не переставая, потому что хорошо знала, за что ее следует карать. Она желала смерти родной матери, и не один раз. Такие грехи нельзя прощать. Мона согнулась в ожидании последнего удара, который должен был ее уничтожить. Однако лицо Бога, ее матери, исчезло за облаками, видение утратило свою власть.

Мона проснулась: она ощущала себя взрослой женщиной, которой больше не надо было никого бояться. Или все же это было не так?

Она посмотрела на электронный будильник, стоявший рядом с ее кроватью. Прошло некоторое время, прежде чем она смогла рассмотреть зеленоватые цифры. Четверг, 17 июля, 6 часов 59 минут. Мона улыбнулась. На ее щеках высыхали последние слезы.

В четверг небо было облачным, но воздух стал даже еще горячее. Уже в девять утра на западе начали собираться грозовые облака, и время от времени слышались отдаленные раскаты грома. Мона и остальные полицейские из КРУ 1 продолжали свой марафон допросов. В час дня они собрались, чтобы сравнить полученные результаты. В протоколе совещания были зафиксированы следующие факты и предположения:

1. Оба убийства так или иначе связаны с Фабианом Плессеном, вероятной казалась и их связь с его семинарами.

2. Форстер и Шмидт обзвонили многочисленных клиентов Плессена по его спискам. За четыре часа они дозвонились до тридцати восьми человек. Большинство из них с восторгом отзывались о семинарах Плессена. Многие говорили, что Плессен подарил им новую, ни от кого не зависящую жизнь; при этом речь шла о людях, прошедших у Плессена по три-четыре цикла семинаров. Другие же, наоборот, давали ему совсем иные характеристики. Форстер и Шмидт узнали, что, как минимум, один бывший клиент Плессена покончил жизнь самоубийством. Другой попал в психиатрическую лечебницу. Его жена обвиняла в этом Плессена. Ее вызвали на допрос.

3. Соня Мартинес тоже умерла предположительно от превышения дозы наркотика. Был ли это героин, установить уже не представлялось возможным, но, по крайней мере, на трупе не было внешних повреждений, никаких признаков применения насилия. Естественная смерть не исключалась бы, если бы не раны на животе, нанесенные посмертно.

4. Соня Мартинес добровольно открыла дверь своему убийце. Признаков взлома двери нет. Это означает, что она его либо знала, либо доверилась ему.

5. Соседка Сони Мартинес видела человека, который, возможно, был убийцей. Его рост — приблизительно метр восемьдесят, на нем, возможно, были джинсы и футболка с капюшоном. Его лицо и волосы соседка не могла видеть, о возрасте она тоже ничего не могла сказать. Ей показалось, что он был «довольно худым», но поклясться в этом она не могла. Она не слышала его голоса. Соседка даже не знает, впустила ли его Соня в квартиру: возможно, это был преступник, а возможно, представитель одного из издательств, который хотел продать ей пару абонементов на журналы. Против этого, однако, говорит тот факт, что он никому больше из жильцов в дверь не звонил.

6. Девичья фамилия Сони Мартинес — Нордманн. После нескольких звонков в различные регистрационные ведомства Фишер нашел ее незамужнюю сестру, Лидию Нордманн, проживающую во Фрайбурге. Действительно, оказалось, что семья распалась, как и намекал Плессен. Сестра Сони, имевшая троих детей, не смогла бы руководить предприятием, а поскольку старшая, Соня, не захотела взять на себя управление текстильной фабрикой отца, то это не очень крупное предприятие пришлось продать себе в убыток. Заработанное с таким трудом состояние было растрачено очень быстро. Вскоре после этого отец Сони умер от инфаркта, мать, тяжело больная ревматизмом, жила в доме для престарелых. Лидия Нордманн сообщила, что прервала контакты с сестрой лет семь или восемь назад. Со своей матерью и ее братом Соня Мартинес тоже никакой связи не поддерживала. Итак, эти данные странным образом совпадали с интерпретацией Плессена.

7. Сообщение об убийстве сына Плессенов вызвало большой резонанс в средствах массовой информации, поэтому уже с утра звонило множество людей, которым казалось, что они видели Сэма Плессена до его смерти. Всех звонивших пригласили в полицию, чтобы запротоколировать их показания. С уверенностью можно было сказать только следующее: Самуэль Плессен в последний день своей жизни действительно с двенадцати часов дня на протяжении нескольких часов находился на карьере. Там его видели, как минимум, два человека, узнавших Сэма по фотографиям, появившимся в газетах и на телевидении. Потом его видели на летней площадке пивного бара недалеко от Герстинга. В обоих случаях, скорее всего, он был один. По крайней мере, ни один из свидетелей не помнил, чтобы рядом с ним кто-то находился (что, однако, еще ни о чем не говорит, поскольку память большинства людей избирательна). Где-то часов с 16 или 17 того же дня его следы затерялись. Впрочем, в ближайшее время могут появиться новые свидетели.