Том 1. Стихотворения - страница 24
В опорный пункт, в знакомый мне поселок,
Мы все-таки вступили поутру.
Пейзаж был так войной переиначен,
Что в прошлое поверил я с трудом.
Здесь мы с Тамарой встретились на даче,
Вот здесь был сад... Здесь, кажется, был дом.
О, знали б вы, какая это пытка
Былое вспоминать за шагом шаг! —
Здесь был забор...
Вот здесь была калитка...
Вот тут — скамья,
а там — висел гамак.
Закрой глаза, заткни скорее уши,
Уйди, беги отсюда поскорей!
Не знай, не помни, не гляди, не слушай,
Забудь, забудь о юности своей!
А день вставал над пеплом и над прахом,
Над тьмой лесов и кочками болот,
И только где-то в отдаленье бахал
Немецкий шестиствольный миномет.
Да за рекой, где серые бараки,
Где у холма такой пологий склон,
Готовился к последней контратаке
Усиленный немецкий батальон.
Но знали мы: как ни трудны дороги,
Мы всё возьмем — и долы, и холмы.
За все мы платим кровью, но в итоге
Все будет так, как порешили мы!
_____________
Враг был отбит. Мы с другом сели рядом
На ствол березы, скошенной снарядом.
Не о войне, что стала нашим бытом,
Не о дорогах этих лет и зим —
Мы больше об ином, полузабытом,
В тот зимний полдень толковали с ним.
Все это было далеко-далёко,
Совсем не в этом, в сказочном краю...
Без горечи, без грусти и упрека
Мы вспоминали девушку свою.
Плохого мы о ней не говорили, —
Благословляя прошлое свое,
Из фляги мы по очереди пили
Трофейный ром за здравие ее.
Пусть это будет так, а не иначе,
Пусть верный муж, пусть полной чашей дом, —
Мы ей желали счастья и удачи,
А мы — солдаты. Мы не пропадем.
Пусть нас она не помнит и не слышит,
Но в памяти останется она,
Как девочка из сказки для мальчишек,
Несбыточна, лукава и скромна.
Так мы сидели, два лихих солдата...
Война свела и помирила нас
На том же самом месте, где когда-то
Мы встретили Тамару в первый раз.
Все было здесь не так, не по-былому.
Воронки, бревна, трупы без числа.
Тропа к несуществующему дому
Вся проволокой ржавой заросла.
Еще дымились черные накаты,
Был горек запах крови и смолы,
И таял снег, уютный и мохнатый,
Ложась на орудийные стволы.
В снегу штыки мерцали и обоймы,
Патроны иностранных образцов,
И шли еще часы бесперебойно
На голубых запястьях мертвецов.
1945
«Я другом был, я был веселым малым...»
* * *
Я другом был, я был веселым малым,
Покладистым и искренним вполне,
Но если б вдруг совсем меня не стало —
Она бы не всплакнула обо мне.
А был другой. Почти чужой, не близкий.
Он слов ее не принимал всерьез,
Он рвал ее бессвязные записки
И доводил насмешками до слез.
Она о нем твердила мне со смехом:
«Вот уж в кого ничуть не влюблена!..»
Но если б умер он или уехал —
Не знаю, что бы делала она.
Давно о ней я ничего не знаю,
Я без тоски и грусти вспоминаю
Лукавую подругу давних лет.
Кто был из нас счастливей? Неизвестно.
Все ошибались искренно и честно,
А в честных играх проигравших нет.
Сторож
От домика осталась печка,
Да черная труба над ней,
Да сиротливое крылечко
Из грубо тесанных камней.
Двор зарастает дикой мятой,
А все же на крылечке том
Сидит, как прежде, пес лохматый
И стережет сгоревший дом.
Днем он в лесу иль на болоте
Живет, охотясь кое-как,
Но к ночи здесь всегда найдете
Его, глядящего во мрак.
Ведь он и сам, наверно, понял,
Что не дождется никого,
Но помнит теплые ладони
И голос, кликавший его.
И по ночам — из бурелома,
Из тьмы лесной, из мглы сырой —
Шаг чей-то, легкий и знакомый,
Ему мерещится порой.
Мрамор
...Врагом сожжен и взорван этот город,
И возвращаться некому сюда,
В развалинах застрял январский холод,
В воронках дремлет ржавая вода.
На клумбах не левкои, не нарциссы —
Железный хлам и кафель от печей,
И жирные непуганые крысы
Шныряют средь осклизлых кирпичей.
Но кладбище не тронуто войною,
Оно шумит высокою травой,
И женщина за низенькой стеною,
Встав на могилу, видит город свой.
Стоит она, в раздумье сдвинув крылья,
На полувзмахе оборвав полет,
И пеплом и кирпичной красной пылью
Ее весенний ветер обдает.
А май раскинул солнечные сети...
Не улететь... Весна берет свое.
Как в облаке — в черемуховом цвете
Увязли крылья белые ее.
И вот она из чащи белоснежной,
Забыв, зачем даны ей два крыла,