Том 1. Стихотворения - страница 29
Просто старый знакомый теперь.
Но едва лишь завижу твой дом вдалеке,
Так мне светел твой кажется дом,
Будто это не он отразился в реке,
А река отражается в нем.
И когда средь рассветной живой тишины
Прохожу мимо окон твоих,
Вижу — это не окна зарей зажжены,
А заря загорелась от них.
1954
Старик у витрины
Вот старик стоит перед витриной,
Где выставлены яркие игрушки,
И прохожие думают: «Наверно,
Он подарок выбирает для внука».
А старик стоит под мокрым снегом,
Перед ним глянцевитые лошадки,
Медвежата из мягкого плюша
И почти настоящие трамваи.
Он стоит спиною к прохожим,
Смотрит на добрые игрушки
И, глядя на них, вспоминает,
Что у него не было детства.
Вспоминает, как в далекие годы
Он стоял босоногим сиротою
Перед пестрой, веселой витриной,
В магазин войти не смея даже.
По-старчески шевеля губами,
Он теперь стоит перед витриной,
И в кармане у него есть деньги —
Много может он купить игрушек.
Он бы мог купить и этот катер,
И вот этот синий паровозик;
Но стоит он, в магазин не входит:
Некому ему дарить игрушки.
И старик стоит перед витриной,
Задумчивый на вид и спокойный,
И шепчет что-то, вспоминая
Минувшие войны...
«Ты скажешь — смешно вспоминать о забытом...»
* * *
Ты скажешь — смешно вспоминать о забытом,
О том, что не сбудется вновь.
Но где-то за всеми делами, за бытом
Минувшая светит любовь.
Любовь, что не хочет обнов и гостинцев,
Не просит возвышенных фраз,
С которой не встретиться и не проститься,
Не свидеться с глазу на глаз.
Она, как звезда отдаленная, светит
Сквозь годы удач и невзгод,
Любовь, что тебя на пороге не встретит,
Хозяйкой в твой дом не войдет...
Смелость
Один на бегу остановит коня,
Пройдет по реке в ледоход, —
Зато без друга средь бела дня
На кладбище не шагнет.
Не страшен другому ни бой, ни враг,
Вся мистика нипочем, —
Вот только начальства боится так,
Что вмиг немеет при нем.
А третий шагнет в огонь и в ночь,
И ступит на талый лед,
И, чтобы друзьям в беде помочь,
По минным полям пойдет;
Какая б его ни ждала гроза —
Угроз и гроз не боясь,
Любому любую правду в глаза
Он выскажет не таясь.
Не то чтоб он всех на свете мудрей
Иль от смерти заговорен —
Ослушаться совести своей
С детства боится он.
На вырубке
Погасло зарево заката,
Умолк веселый шум пилы,
И запах винно-горьковатый
Струят упавшие стволы.
Здесь, на делянке опустелой,
Где сонная клубится мгла,
Одна осинка уцелела,
Ее не тронули: мала.
Она во тьме листвой лопочет
И вздрагивает среди пней —
Как будто бы проснуться хочет,
Как будто страшно стало ей.
Замрет — и вдруг звенит спросонок,
Не в силах ничего понять,
Как пробудившийся ребенок,
Зовущий умершую мать.
Первый мост
...И вот он вырвался из чащи
По следу зверя. Но поток,
В глубокой трещине урчащий,
Ему дорогу пересек.
На берегу другом — добыча,
Для всей семьи его — еда:
Нетронутые гнезда птичьи,
Косуль непуганых стада...
Себе представив на мгновенье
Закрытый для него простор,
Затылок он в недоуменье
Косматой лапою потер.
И брови на глаза нависли,
И молча сел на камень он,
Весь напряженьем первой мысли,
Как судорогою, сведен.
И вдруг — голодный, низколобый —
Он встал, упорен и высок,
Уже с осмысленною злобой
В ревущий заглянул поток.
И, подойдя к сосне, что криво
Росла у самого обрыва,
И корни оглядев — гнилье! —
Он стал раскачивать ее.
И долго та работа длилась,
И камни падали в обрыв,
И с хрустом дерево свалилось,
Два берега соединив.
И он тропою небывалой
На берег перешел другой,
И пот со лба отер усталой —
Уже не лапой, а рукой.
Гордыня
Над пустотою нависая криво,
Вцепясь корнями в трещины камней,
Стоит сосна у самого обрыва,
Не зная, что стоять недолго ей.
Ее давно держать устали корни,
Не знающие отдыха и сна;
Но с каждым годом круче и упорней
Вверх — наискось — все тянется она.
Уже и зверь гордячки сторонится,
Идет в обход, смертельный чуя страх,
Уже предусмотрительные птицы
Покинули гнездо в ее ветвях.
Стоит она, беды не понимая,
На сумрачной обветренной скале...
Ей чудится — она одна прямая,
А все иное — криво на земле.
Тополь
Темно и тихо на разъезде,
Спят глинобитные дома;
Давно пунктирами созвездий
Прокомпостирована тьма.
И только тополь одинокий,
Встав над колючею травой,
Шумит, загадочно-высокий,