Том 16. Фредди Виджен и другие - страница 24

— …что будем делать дальше?

— Простите, сэр?

— Ну-ну, Спинк, где ваш разум? Прежде всего, надо обеспечить ваше молчание. Если Алела узнает, мне конец.

— Несомненно, сэр.

— Итак?

— Если разрешите, сэр…

— Разрешу, разрешу.

— …я бы предложил полюбовное соглашение.

— Финансового характера?

— Вот именно, сэр.

Майк облегченно вздохнул и улыбнулся Спинку, как улыбались жители Гента гонцам из Аахена.[14]

— Значит, дело ясно, — сказал он. — Как вам десятка?

— Ну, что вы, сэр!

— Это немалые деньги.

— Меньше, сэр, чем двести фунтов. Майк засмеялся.

— Что-то у меня со слухом. Мне послышалось «двести фунтов». Или с акустикой комнаты…

— Я так и сказал, сэр. Майк щелкнул языком.

— Слушайте, Спинк! Все мы любим пошутить, но это уж слишком. Вы, наверное, имели в виду двадцать?

— Нет, сэр, двести. Мистер Стэнвуд часто говорил о ваших доходах. Мне кажется, указанная сумма не так велика по сравнению с вашими чувствами к леди Терезе. Я сужу по письму.

— А если я дам вам в глаз?

— В глаз, сэр?

— Очень уж тянет, руки чешутся.

— Весьма прискорбно, сэр.

— Нет, это подумать — двести фунтов!

— Они мне нужны, сэр.

— Знаю.

— Его светлость поделился с вами, сэр?

— Еще как! Вот вам и другая причина. Я не хочу ему мешать.

— У каждого бывают неудачи. То солнце, сэр, то дождик.

— Что-что?

— Другими словами, сэр, омлета не сделаешь, не разбив яиц.

— До омлета ли нам, Спинк? Надеюсь, вам понятно, что вы — подлый шантажист?

— Понятно, сэр.

— И вы не стыдитесь?

— Нет, сэр.

— Тогда говорить не о чем.

— Перья и чернила на письменном столе, сэр. Майк медленно подошел к столу и взял ручку.

— Что ж, утешение одно, — сказал он. — Рано или поздно вы за это ответите. Так и вижу, как вы, шаг за шагом, погружаетесь в трясину зла. Аппетит растет во время еды.

— Несомненно, сэр.

— Не хотите остановиться, пока не поздно?

— Нет, сэр.

— Дело ваше. Что ж, бегите к печальной развязке. Шантажируйте, но однажды вы оступитесь и — бамц! — упадете в яму. «Рад познакомиться», — скажет судья и вынесет приговор. Буду вас навещать, поболтаем через решетку.

— Весьма признателен, сэр.

— Не за что. Какое сегодня число?

— Двенадцатое мая, сэр.

— А как вас зовут?

— Мервин, сэр.

— Красивое имя.

— Моя матушка, сэр, тоже так считала.

— Вам не стыдно о ней вспоминать, когда вытягиваете двести фунтов из незнакомого человека?

— Нет, сэр.

— Подумайте, Спинк. Она смотрит на вас с небес.

— Она в Далидже, сэр.

— Значит, из Далиджа. Смотрит и…

— Если не трудно, сэр, чек на предъявителя.

— Ладно. Вот, прошу.

— Большое спасибо, сэр.

— Итак, ваша матушка…

Майк замолчал, услышав, что кто-то к нему стучится.

— Войдите! — сказал он. Вошла леди Адела.

— Решила посмотреть, как вы устроились, — сияя, сообщила она. — Вам ничего не нужно?

— Нет, спасибо.

— Наверное, вы болтаете со Спинком о старых временах? Он ведь служил у вашего отца. Мистер Кобболд очень изменился?

Многое в Мервине Спинке могло и не понравиться, но деньги он отрабатывал.

— Ничуть, миледи. Мы вспомнили разные оказии. Мистер Стэнвуд был чрезвычайно добр ко мне, когда я пребывал в Соединенных Штатах.

Издалека донесся жалобный голос мужа в беде. Дезборо Топпинг, страдающий подагрой, пытался завязать галстук. Леди Адела кинулась к нему, словно тигрица — к детенышу.

— Спасибо, Спинк, — сказал Майк.

— Не за что, сэр.

— Теперь я в безопасности.

— Несомненно, сэр.

— Хотел бы я вас отблагодарить. Мервин Спинк благосклонно улыбнулся.

— Вы отблагодарили, сэр.

— Как, чеком? С вас этого хватит?

— Конечно, сэр.

— Очень рад. Вижу, вам легко угодить. Но чек не годится. Он подписан «Майкл Кардинел». А я, видите ли, Майкрофт, как брат Шерлока Холмса.

Мервин Спинк, наконец, дрогнул. Лицо его перекосилось. Если бы у него были усы, он был бы похож на сбитого с толку баронета.

— Я пойду к миледи… — проговорил он.

— И признаетесь? Не советую. Придется многое объяснять. Нет-нет, инцидент исчерпан. Ваша матушка счастлива, Спинк. Любимый сын избежал ловушки. Скорее всего, — прибавил Майк, — она поет от радости.

Отцу, чья дочь обращается с ним, как с трудным ребенком, непрестанно угрожая поставить в угол и не давать карманных денег, нелегко ввести в ее дом подкидыша, и потому на первых порах граф очень волновался. Можно сказать, что он пережил целую гамму эмоций.