Том 4. Стихотворения - страница 19
Звоны плывут от церковной звонницы,
Людям и птицам – спокойствие сна.
Только в высотах альпийские зори
Алым горением молятся вслух.
Только не молкнет, во взлетах и в споре,
Узкой долиной томящийся дух.
Высокие горы
Высокие горы, внемлите,
Я к вам прихожу на ночлег.
Хочу я высоких наитий,
Люблю я нетронутый снег.
Люблю я со срыва до срыва
Добросить свой голос в горах.
Как серна мелькает красиво,
Ей пропасть – забава, не страх,
Как тянутся там подо мною
Волокна в течении мглы.
Как кличут над горной стеною,
Владыки пространства, орлы.
Путь
Божо Ловричу
Вот равнина. Вот дорога.
Вот немного отойди
От родимаго порога.
И еще, туда, где строго
Светят выси впереди.
Опираясь равномерно
На упорный посох свой,
Ты увидишь здесь, наверно,
Как в горах красива серна,
Будешь сам вдвойне живой.
Серна любит забавляться
На ребре крутой скалы.
В срыве ужасы нам снятся.
Серне любо проясняться
Над зазывом нижней мглы.
Чем со тьмой она несходней,
Тем ей легче ниц скакнуть.
Глянет, прянет в срыв исподний.
Ах, в деснице быть Господней
Это самый верный путь!
Вон уж где? На том изломе.
Через пропасть пред тобой.
Нет, не в сером, тесном доме.
Все – ничто, поверь мне, кроме
Как в судьбу играть с Судьбой.
На лесной дороге
На лесной раскаленной дороге
Предо мной разошлись три пути.
Я грустил, размышляя о Боге,
И не знал, мне куда же идти,
Если прямо, – там Синее Море,
Прекращает мой путь Океан,
Он прекрасен в сапфирном уборе,
Но не водный удел здесь мне дан.
Если вправо, – все к тем же я людям,
В пыльный город приду. Не хочу.
Там во всем несогласны мы будем,
Нет пути там до сердца лучу.
Рассудив, я направился влево,
Начиная от сердца во всем.
И пошел я с куделью напева,
Мы с мечтою и вьем, и поем.
Повстречался мне крест придорожный,
Там сидит одинокий старик.
Безнадежный – и с тем бестревожный,
Изможденный, изношенный лик.
Но в глазах, что глядели так прямо,
Словно зеркало Солнцу с земли,
Мне почудилось таинство храма,
Только-только там свечи зажгли.
Но в глазах, что смотрели, мерцая,
У того, кто забылся, один,
В них зеленая тайна лесная,
Что проходит по зыби вершин.
Полюбился мне нищий тот старый,
Близь него я тихонько присел.
Он смотрел в особливыя чары,
Мне незримый, он видел предел.
Я вложил ему в руку монету,
Еле дрогнув, он что-то шепнул.
Но, глазами прикованный к свету,
Он лесной принимал в себя гул.
Мы потом говорили немного.
«Что дадут, – все я малым отдам».
Мне открылось, что стройно и строго
Вся дорога – дорога есть в Храм.
«Ты один. И один я. Нас двое».
И ушел я, весь в пламенях сил.
И шепнуло мне сердце слепое: –
«Это Бог здесь с тобой говорил!»
Святые башмачки
Я спал. Глядел. В окне слюда.
В нем ходит синяя звезда,
И схимницы там сонныя,
Все златоиспещренныя,
Перед иконой преклонясь,
К земле ведут от неба вязь,
В три полосы, трерядную,
Дорогу неоглядную.
От нас, от здесь, до неба мост,
И к нам, с высот превыше звезд.
Узорами зелеными,
С молитвами, с поклонами,
Ведут оне дорогу-путь,
Что входит в грудь когда-нибудь.
Икона та огромная,
Высокая и темная,
Из золота у ней оклад,
А перед ней лежит булат,
И башмачонки малые,
Ах, стоптаны, усталые,
Помолятся, – и в пыль дорог,
В движеньи малых детских ног.
И было мне вещание
Из мглы златомерцания: –
«Не все сюда. Иди туда,
Где синяя горит звезда.
Пройди непостижимыми
Пожарами и дымами».
И грянул тут вспененный вал,
Я пал, икону целовал,
Отца и мать любимую,
И темь – и земь родимую.
И вот иду. Качну беду, –
Уходит прочь. Я часа жду.
За полем, за речонками,
Слежу за башмачонками,
У коих стоптан каблучок,
Но каждый шаг их мне намек.
Над омутами старыми
Я прохожу пожарами.
Я знаю: Синюю звезду,
Идя, как луч, в пути найду.
Мне светит мгла иконная,
Вся златоиспещренная.
Свечою
Я войду в зарю закатную
Чрез поля, через луга,
Доведу тропу стократную
В заревые берега.
Возле солнечной излучины
Подожду, она светла,
Но, поняв, что все замучены,
Кем душа моя жила, –
С края пропасти сверкающей
Брошусь прямо я в зарю
И свечою догорающей
В бездне солнечной сгорю.
Черная вдова
Ивану Сергеевичу Шмелеву
Я знаю Черную вдову,
В ея покрове – светов мленье,
Ее я Полночью зову,
С ней хлеба знаю преломленье.