Трансформация огня - страница 17

стр.
Вперед,
мое сердце!
Отныне все будет иначе.
Народ мой несчастный узнает,
как пахнут удачи.
Теряю я разум последний
от радости страшной,
теперь я предамся в стихах
необузданной страсти!
Кумирни обрушились.
Славьтесь,
благие порывы!
Мы идолов страха с размаху бросали с обрыва.
«Свобода!» — кричал я в сердцах,
допуская загибы.
На радости шапку сорвал
и на крышу закинул!
…И вот уже годы прошли.
Я забыл о стихах,
все лезу за шапкой своей.
Не достану никак.

КОРОТКАЯ СКАЗКА

(Философия)

Жил поэт, его звали Наиль,
Это было давно.
Был он крайний невежда,
что, впрочем, не многим дано!
Сочинил он дастан о любви
несливаемых рек,
(если правда сама — неправа,
значит, прав человек).
«Как-то увалень Дон
полюбился толстушке Итиль[13]…»
Можно пересказать,
но короче — легенда о том,
как «сливались в объятии страстном
застенчивый Дон
и подруга его».
Сочинил вдохновенный Наиль.
Наслаждался народ сладкозвучием
песенных строк,
усмехался народ,
но короче— эпоха строга:
взял кетмени народ
и канал прорубил
в свой срок,
стала истинней правды
невежественная строка.
И угасла легенда.
Народ ее больше не пел.
Так бывает,
когда претворяются сказки в дела,
Проходили века,
засорился канал,
опустел,
занесла его пыль.
И —
легенда моя ожила.

КРАСНЫЙ ГОНЕЦ И ЧЕРНЫЙ ГОНЕЦ

Перелески, холмы, задыхается конь,
без дорог, напрямик
мчит веселый гонец,
пот соленой корою застыл на лице,
он сменил пять коней,
пять коней, пять коней.
Сбросил кованый шлем,
бросил кожаный щит,
меч остался в полыни,
копье —
в ковылях,
лук бухарский в песках Муюнкумов
лежит.
И ржавеет кольчуга в хлопковых полях.
Только знамя в руке!
Полуголый гонец
знак победы — багровое знамя —
не бросил.
Это знамя дало ему
семь коней,
семь коней,
семь коней
тонконогих и рослых.
Это знамя поило айраном его,
на привалах валило под ноги баранов,
беки жарко дарили ему —
ого-го! —
лучших девушек, плачущих,
но не упрямых!
Но упрямый гонец на привалах не спал,
«Славься, город, прославленный арыками!..
Поздравляю с победой!..»
Тогда он упал,
закрывая скуластую морду
руками…
Ваша радость, народ,—
это слава его!
Пусть о нем говорят на орлиных охотах.
Слава!
Слава гонца
громче славы бойца,
где-то павшего без вести за свободу.
Подарили ему арабчат и рабынь,
если хочешь любую, а хочешь — троих?..
Он молчал, обнимая свою рябую
И детей босоногих, чумазых своих.
…Тише, люди?
Хрипит, задыхается конь.
Без дорог, без сапог, огибая кишлак,
Мчит угрюмый гонец,
он ушел от погонь.
На копье раздувается
черный флаг.
Флаг жалеет его — не спеши,
не спеши
головой отвечать за бесславный конец!
За измену сегуна[14],
За трусость паши!
Разве ты виноват,
что ты черный гонец?
Разве ты виноват?..
Враг идет в Бесшатыр.
Он стотысячным топом линчует аулы,
пот съедает глаза, конь хрипит.
О батыр,
лучше б ты под копьем умирал
ясаулом!..
Ты хотел,
так хотелось быть красным гонцом!
Перед женами, матерью, перед отцом
ползать, плача от счастья,
дары принимать!..
Прячься, глиняный город!.. Умри, моя мать!..
Дед, кончай свою долгую жизнь, не тяни,
пока честен, влетай в свое небо стрелой.
Жены, жены, бросайте детей со стены!
Пейте яд! Обливайтесь кипящей смолой!

ПРО АСАНА НЕВЕЗУЧЕГО

В научной литературе давно идут ожесточенные споры: «Кто же открыл Италию?» Ученые нашей области выдвинули кандидатуру легендарного бродяги Асана Кайгы, искавшего для своего племени землю обетованную, где птички вьют гнезда на спинах баранов. Он обошел весь свет, но страны тогда еще не были названы, и нанести его маршрут на современную карту чрезвычайно трудно.

По одним версиям он шествовал по миру на осляти, по другим — носился на крылатой верблюдице. Есть сведения, что он передвигался на ладье (утлой).

Доподлинно известно, что был он человеком простым, не любил излишеств, но искал их по всей земле.

Товарищи!

Наш Асан Кайгы жил в те далекие времена, когда поэтические образы еще не были абстрактными, но были достаточно материализованными:

У бедного Асана
жена — не человек и курица — не птица.
Корыто у ворот и то разбито,
и не запнуться о него и не напиться.
Он на осла залез, ногами бьет,
за утро не проехал и полметра.
«Раз не везет,— сказал,— так не везет!»
Махнул рукой и плюнул.
Против ветра.
Пошел Асан пешком
травой густой,
осла кляня, и надо же — зар-раза!