Трава-мурава - страница 15
— Эй, Цямка! — начальственно крикнул Егор. — Где ты там, выходи сюда!
Кольцо на двери брякнуло, и на пороге показалась маленькая узкоплечая старушка в черно-синей нуле[5] с заплатками на рукавах, в белом платке, из-под которого с каким-то смешным изумлением глядели белесые глазки.
— Принимай квартиранта! — распорядился Егор. — Показывай помещение.
— Проходите, глядите, — тихо сказала старушка.
Егор, а за ним и Аня вошли в сени. Тут было тесно от кадушек, ларей, корзин, да и темно так, что когда из-под корыта выскочила кошка, глаза у нее светились зеленым злым огнем.
— Цыть! — крикнул Егор.
Кошка шарахнулась в открытую дверь.
Изба Цямкаихи состояла из двух половин. Направо от сеней, окнами на улицу, была горница, как сама старуха назвала. Тут она жила. Здесь было чисто, просторно. Ане горница показалась даже пустой, потому что кроме печки, стола в углу да лавок под окнами, лавок широких и крепких, на которых можно было бы спать, ничего тут и не было.
Зато в другой половине чего только не было: и сундуки, и ступы, и корыто большое, и корытца маленькие, и грабли, и косы, и рассохшиеся кадушки!.. К тому же маленькие окна, выходящие куда-то во двор, густо заросли почти до самого верху крапивой, и полумрак здесь казался таким слежавшимся, таким древним, как древне и непонятно Ане было все, и эти странные вещи. Да и огромная русская печка глядела закопченным челом так сердито, будто хотела сказать, чтобы люди поскорей ушли отсюда и не мешали ей спать.
«Где же тут жить?! — с недоумением и возмущением думала Аня. — Где тут можно работать?!» И первым ее желанием было сейчас же пойти обратно в сельсовет и сказать этому надменному чинуше-председателю, что он издевается не только над ней, молодым специалистом но и над всеми жителями села — разве ей нужен медпункт?
А Егор между тем распоряжался строгим и властным тоном: весь этот хлам убрать, пол выскоблить, печку побелить — здесь будет медпункт!
— Лучше места у нас и не найти, дочка! — радостно приговаривал Егор. — Вот какая умная голова у Ивана Филипповича, — веди, говорит, к Цямкаихе!
— Правда, правда! — поддакивала сама старушка, и все ее морщинистое личико в белом платочке так и светилось. — Только бы дровишек Иван Филиппович не забыл…
— Будут дрова, как не будут! — заверил Егор.
И эта радость двух стариков была непонятна Ане: чему они радуются? Неужели они не знают, что такое медицина и как все должно быть чисто?!
Но то, как ласково поглядывала на нее старушка, каким добрым, счастливым выражением светилось все ее лицо и как она заботливо суетилась вокруг Ани, заглядывала ей в глаза, все это было приятно Ане, и если бы не эти сундуки и корыта, если бы не эта грязь и пыль на полу и по стенам!..
— Как вас зовут, бабушка? — спросила она.
Старушка заморгала, словно собираясь заплакать, но вдруг улыбнулась так чудесно, что невольно улыбнулась и Аня в ответ.
— Как зовут… — сказала старушка и в улыбке поджала мягкие запавшие губы. — Цямкаихой и зовут.
— Да ведь это, наверное, прозвище, а не имя?
— Ну, ну, прозвище, — живо согласилась Цямкаиха с лукавой улыбкой, мелькнувшей в ее светлых глазках. — Сколько живу, все так и зовут меня — Цямкаиха!
Свое прозвище произнесла она с заметным удовольствием.
— Так ведь имя есть, бабушка! — настаивала Аня, сама поддаваясь доброй веселости старушки.
— Да ведь когда-то было, доченька! Вот когда девушкой еще была, звали меня Аней.
— Аней! — воскликнула Аня. — Значит, мы тезки с тобой, бабушка!..
— Ну вот, — спокойно сказала Цямкаиха, — и будем мы жить с тобой, две Ани, а Егор нам дров привезет, и будет у нас тепло.
И этому спокойному бабкиному решению Аня подчинилась с удивившей ее легкостью, словно и не она пять минут назад была подавлена запустением и грязью в избе, а кто-то другой.
— А в доме-то я все приберу, все приберу, ты не беспокойся, — продолжала Цямкаиха ласково и напевно, словно для ребенка. — Все помою, чисто у нас будет.
Так определилось Анино жительство в большом селе Урань.
В тот же день сходила она и в районный городок Сенгеляй за пять километров, который, впрочем, мало чем отличался от Урани, и только большой кирпичный дом райисполкома, где помещался и райздравотдел, говорил о том, что это не обычное село. В райздравотделе Ане велели составить список необходимых медикаментов и всего прочего, что требовалось для вновь открывающегося медпункта, но тут же и предупредили, чтобы не портила зря бумагу: «А то напишут целые портянки, просят как на целую больницу, а давать-то все равно нечего, будто не знают, что война была». То, что ей выдали в аптечном складе, она принесла в Урань в одном легком свертке. А остальное, сказали, «по мере поступления».