Треснувшее зеркало - страница 31

— И напрасно, — сказала миссис Бэнтри, — потому что она всегда рассказывает лучше меня. Мой муж всегда говорил, что у меня все так бессвязно, что он не понимает, о чем я рассказываю. И вообще, может, мне все только показалось. Но когда видишь человека с таким выражения лица, на память невольно приходят эти строки.

— Пожалуйста, расскажите подробнее, — попросил Дермот Крэддок.

— Так вот, это было во время приема. Я называю все это приемом, потому что как еще можно назвать? В общем, был как бы прием на втором этаже, где у лестницы они устроили нечто вроде холла. Марина Грегг и ее муж находились там. Туда они пригласили нескольких гостей. Меня, я думаю, пригласили потому, что раньше дом принадлежал мне, а Хетер Бэдкок и ее мужа — потому что она занималась подготовкой и организацией празднества. И мы совершенно случайно поднялись наверх почти одновременно, так что я стояла уже наверху, когда вдруг заметила это.

— Ясно. Когда заметили что?

— Видите ли, миссис Бэдкок разразилась длинной восторженной тирадой, как часто бывает с людьми, когда их представляют знаменитостям. Ну знаете, о том, как замечательно познакомиться, как интересно и что всю жизнь мечтала увидеть их воочию. А затем она принялась рассказывать, как однажды, много лет назад, видела Марину и как была тогда взволнована. Тогда я, знаете, еще подумала про себя, как, должно быть, наскучило бедным знаменитостям отвечать, как принято в таких случаях. И тут заметила, что Марина Грегг не говорила то, что принято. Она не мигая смотрела перед собой.

— Не мигая смотрела — на миссис Бэдкок?

— Нет-нет, со стороны казалось, она вообще забыла о миссис Бэдкок. По-моему, она даже не слышала, что говорила миссис Бэдкок. Она просто не мигая смотрела прямо перед собой, с таким выражением, какое, по-моему, могло быть у леди Шэлотт. Будто она только что увидела нечто ужасное. Нечто кошмарное, совершенно невероятное и невыносимое.

— «Проклятье знак»? — пришел ей на помощь Дермот Крэддок.

— Да, именно. Вот почему я назвала это выражение лица леди Шэлотт.

— Но на что она смотрела, миссис Бэнтри?

— Мне и самой хотелось бы это знать, — промолвила миссис Бэнтри.

— Вы сказали, она стояла на верху лестницы?

— Она смотрела поверх головы миссис Бэдкок, нет, вернее, я думаю, поверх ее плеча.

— Точно в середину лестницы?

— Ну, может быть, чуточку вбок.

— А по лестнице поднимались люди?

— Да… мне думается, человек пять или шесть.

— Она что, смотрела конкретно на кого-то?

— Точно сказать не могу, — ответила миссис Бэнтри. — Понимаете, я стояла лицом не туда. Я смотрела на нее. А к лестнице была спиной. Мне показалось, она смотрит на одну из картин на стене.

— Но, живя в этом доме, она должна очень хорошо знать все картины.

— Ну конечно. Нет, наверное, она все-таки смотрела на кого-то на лестнице. Вопрос в том, на кого.

— Это мы и должны попытаться выяснить, — сказал Дермот Крэддок. — А вы помните, кто там был?

— Во-первых, помню, что там был мэр с женой. Потом там еще, кажется, какой-то журналист, рыжеволосый такой, но не помню, как его зовут. Позже меня ему представили… Гэлбрейт или что-то в этом роде. Затем еще один крупный черный мужчина. Не негр, конечно, просто очень темный, мужественного вида. С ним какая-то актриса. Слегка ярковатая блондинка с лисьей мордочкой. И старик генерал Барнстэпл из Мач-Бенгэма. Он уже совсем того, бедняжка. Он-то уж вряд ли смог бы сыграть роковую роль в чьей-то жизни. А, и еще чета Грайс с Нижней фермы.

— Больше никого не помните?

— Возможно, был и еще кто-то. Но дело в том, что я, как бы это сказать, не особенно обращала на них внимания. Знаю только, что мэр, генерал Барнстэпл и американцы прибыли как раз в это время. И еще там были фотографы. Один, по-моему, местный и девушка из Лондона, богемного вида девица с длинными волосами и каким-то громадным фотоаппаратом.

— И вы думаете, кто-то из этих людей заставил Марину Грегг так измениться в лице?

— Честно говоря, я ничего не думаю, — совершенно искренне сказала миссис Бэнтри. — Просто я недоумевала, что же могло так исказить ее лицо? А потом больше над этим не задумывалась. Но со временем невольно возвращаешься в мыслях к таким вещам. Хотя, конечно, — откровенно призналась миссис Бэнтри, — мне все это могло показаться. В конце концов, ее могла пронзить внезапная зубная боль, она могла уколоться булавкой, или могли вдруг начаться колики. А когда при этом пытаешься делать вид, что все нормально, на лице невольно появится странное выражение.