Третья линия - страница 7

— В бессрочный отпуск?

— Вроде того. Я бы уже давно дома был, но комроты мне не приказал, а попросил зайти сюда и помочь по хозяйству. Тут, сказал, старик живёт, так ему трудно одному. Вот я и явился.

Солдат говорил легко, свободно, но было в его речи глубинное безразличие. Попросили помочь дедушке — помогу. Но по поводу себя самого всё уже решено. Торопиться некуда.

— А что? — согласился Виктор Аркадьевич. — Помощь и в самом деле нужна.

Захватив колун, он отвёл гостя к баньке, где возвышалась куча толстенных чурбаков: осиновых, берёзовых и ольховых. Их привезли недавно лесорубы и вывалили здесь за какую-то мизерную плату. Обычно эту древесину оставляли гнить на вырубках, превращая бывший лес в непроходимую свалку. А тут некондиционный лес отвезли на продажу, и всем стало хорошо: по вырубкам появился незагаженный малинник, которому через несколько лет предстояло превратиться в молодой лесок, у лесорубов объявилась существенная прибавка к зарплате, у деревни — дешёвые дрова. Эти дрова и предстояло колоть.

Парень здоровый, не чета Виктору Аркадьевичу, легко управлялся с колуном. Сухие удары перемежались с треском раскалываемых поленьев.

— Передохни малость, — произнёс Виктор Аркадьевич, выйдя из дома минут через двадцать. — Борщ сейчас закипит.

Десантник опустил колун, присел на широкий чурбан. Прямо перед ним тянулся некошеный луг, за ним лес, уходящий в синеющую даль.

— Хорошо у тебя здесь.

— Не у меня, а у нас, — поправил Виктор Аркадьевич. — Здесь не личная фазенда, а третья линия обороны. Не достроена, правда, но это дело наживное. Собьют вас там, на первой линии, лепуны здесь появятся.

— Вот оно как… А я гадал, чего комроты так твоим хозяйством озабочен.

— А ты не озабочен? Всю эту красоту лепунам отдать?

— На кой она им? Лепуны по городам паразитируют, да ещё не до каждого достанут. А по этим местам ходом пройдут, будут по малу гадить.

— Вот уж хрен! Наша земля им не сортир, чтобы гадить по малому или по большому. Не позволю…

— Давай, пытайся. Я с ними год воевал. Пошёл добровольцем. Фэнтези перечитался, вот и захотелось мир спасать. И знаешь, что самое скверное в наших делах? Лепунское воинство можно крошить до бесконечности, их не убывает. Бессмысленно это всё.

— А ты что хотел? На нас не клопы ползут, чтобы их можно было вытравить раз и навсегда. Понимай так: если ты здесь лепунов отбросил, значит, где-то в другом месте они к твоему дому прорваться не смогут.

— Знаю я всё это. Тысячу раз повторял. Но больше не помогает. Отвоевался.

— Коли так, пошли борщ есть. Остынет, второй раз греть придётся. У меня плитка медленно фурычит.

Ел солдат странно, то энергично загребал ложкой, как и положено голодному человеку, то застывал над тарелкой с отсутствующим видом, и в глазах у него плавало масло, будто плеснул он туда жирным борщом. Виктор Аркадьевич догадывался, что это последствия контузии, поразившей душу, но не знал, как такое лечить и можно ли вылечить.

— Второго у меня нет, — признался он спустя некоторое время. — Поленился или не успел приготовить. Я ведь тоже не святой, всего успеть не могу, но в город не сбегаю и не сдаюсь. Борща наварил и черники набрал — этого, по-твоему, мало? Но вот что забавно: в городе мою чернику обозвали бы десертом, а тут говорят попросту, ягоды.

Миску со свеженабраной черникой Виктор Аркадьевич придвинул к гостю. Тот осторожно взял двумя пальцами большую черничину.

— Что ты, право, по одной ягодиночке? Чернику надо горстями есть, только тогда и вкус, и польза проявляются.

— Верно, — произнёс десантник, набрав чуть не полную горсть ягод и впервые растянув в улыбке красные от сока губы.

— Так и ешь на здоровье. Черники тут полный лес, далеко ходить не надо, вот он за окном.

Солдат взял ещё горстку ягод, лицо его стало отсутствующим, кулаки сжались, кровавый сок потёк между пальцами. Лишнее пятно на маскировочном костюме было почти незаметно.

— Всё-таки, удивительная ягода, — кстати заметил Виктор Аркадьевич. — Цвет у неё синий, сок — красный, а зовётся она черникой.

— Ребята сейчас атаку отбивают, — также невпопад ответил гость. — Сами лепуны носа из убежища не высунут, они пушечное мясо в бой посылают. А ещё у них артиллерийские установки появились, хотя и немного. Стреляют газовыми снарядами. Что там за дрянь — неизвестно. Я под выстрел попал: там затхлостью пахнет, а так, ничего, не отравился.