Три города на севере Африки - страница 15

— Так пойдем смотреть таинственный ход? Внутри пирамид интересно, там, говорят, где-то есть еще не тронутые камеры, в них золото.

Он затянулся сигаретой.

— Мистер — русский. Русских здесь много бывает. На автобусах приезжают. Ходят всегда все вместе. Дружный народ.

Гид говорил, а вокруг нас постепенно собиралась толпа. Настало время рассчитываться.

— Сколько? — спросил я и полез за деньгами. Старик поморщился и назвал жуткую сумму. Я переспросил. Он немного сбавил цену. Предстоял торг. Кольцо вокруг нас сжималось. Наиболее решительные уже требовали бакшиша. К машине, стоявшей в нескольких шагах, пришлось протискиваться. Народ так плотно окружил нас и такси, что дверца не открывалась. Я дал гиду два фунта. Он просил в три раза больше, но обрадовался тому, что получил. Увидя деньги, все прочие гиды, просто нищие стали наступать еще энергичнее. Спас меня невесть откуда появившийся полицейский. Он мгновенно разогнал толпу. Старик шепнул, что ему полагается «руб’гини» (четверть фунта). Получив искомую сумму, полицейский исчез.

Если жизнь у пирамид такая оживленная ночью, можете себе представить, что творится там днем. Гиды, нищие, полицейские, ослы, верблюды, кони. Крик, шум, сутолока. Достаточно бросить взгляд в сторону погонщиков, и к вашим услугам и отмытый мул, и стройный верблюд, и конь в узорчатой сбруе. Выбор на все вкусы. Если гость проявит хоть чуточку колебания, не миновать ему поездки на одном из милых послушных животных. В погоне за клиентами между погонщиками идет острая борьба. Вот из-за француза поссорились владелец мула и хозяин верблюда. Пока они пререкались, раздался победный крик третьего погонщика:

— Иль хавага да бта’и (Это мой европеец)! — и француза прокатили на коне с посеребренной уздечкой.

Днем пирамиды кажутся еще выше. Особенно пирамида Хеопса высотой добрых полтораста метров. У подножия лежат груды битых камней. Эти камни якобы специально по ночам доставлялись сюда, чтобы туристы не растащили сами пирамиды. Некоторые из туристов все же, чтобы не быть обманутыми, не собирали камни у подножия пирамид, а откалывали небольшие кусочки от глыб в основании.

Сфинкс днем спит. Никакой тайны во взоре. Его большая голова при ярком голубом небе не производит особого впечатления. Глаза у Сфинкса немного подслеповаты.

Прямо за пирамидами начинается Сахара. Она тянется на юг, стискивая узкую полоску Нила, уходит на запад и через пять тысяч километров обрывается у Атлантики. У пирамид чувствуешь ее безграничность. Из глубины Сахары дует жаркий, обжигающий ветер. Никогда больше я не ощущал пустыню столь отчетливо, как здесь, на самом ее краю.

Жарко, очень жарко на пирамидах. Жарче лишь в раскалившейся от часового стояния под солнцем машине. Там сущее пекло. Да еще мухи. На улице их нет, а вот в автомобиле сколько угодно. Стоит машине набрать скорость, они исчезают.

Даже Нил не дает Каиру желанной прохлады. Нагревшиеся дома источают жар. Очень мало мест, где можно хоть немного отдохнуть от всепроникающего солнца. Но все-таки такие места существуют. Одно из них — каирский зоопарк.

Хотя зоопарк невелик, его коллекция животных считается второй в мире после ганноверского. Находится он в самом начале Гизы, неподалеку от Каирского университета. В зоопарк каирцы ходят по выходным дням целыми семьями, усаживаются среди эвкалиптов и бесцеремонно разгуливающих павлинов на примятую траву, достают захваченные из дому припасы, едят и наслаждаются покоем.

Если людям в зоопарке вольготно, то этого нельзя сказать о многих животных, с трудом переносящих суровый африканский климат. Прежде всего это относится к медведям. В зоопарке их несколько. Бурые выглядят жалко и нелепо в своих меховых шубах. Но больше всех страдает белый медведь, уныло лежащий на бетоне и, наверное, с грустью вспоминающий снежную Арктику. Спасает мишек сердобольный служитель, поливающий их холодной водой из шланга. Медведи становятся на задние лапы и подставляют струям животы.

В зоопарке мне удалось взглянуть на знаменитых нильских крокодилов, вернее сказать, крокодила. Ленивый, ко всему равнодушный, плавает он в одиночестве в большом бассейне, представляющем часть специального отсека, посвященного рептилиям.