Три грации - страница 2
- Если до Дросохория, то нужно идти через перевал. А если до Ликотеры, то тоже далеко. Тебе какой поселок нужен?
- Любой, где можно поесть и переночевать...
- Автостопщик? - спросил дедок, наконец, обернувшись к Егору. - Турист?
- Путешественник.
- О, как,- загорелое лицо грека озарилось подобием улыбки. - Скоро Эрмис должен ехать на своей машине, он в это время домой возвращается. Подбросит. И чем же отличается путешественник от туриста?
Последнего вопроса Егор не ожидал и ответил невпопад.
- Ну, возможно, турист едет просто так, а путешественник - с целью.
- И какая цель у тебя?
Егор даже немного растерялся. Действительно, какая цель у него? Что ищет он в самом центре Греции, в патриархальной и полусонной неторопливости греческой провинции. Посреди закатного набора фантастичных цветов - розовых подсвеченных облаков, сочно зеленых крон на вершинах близких гор и сине-серых теней близкой теплой ночи.
Хороший такой вопросец. И неважно, что задал его человек, который, небось, проводит дни в ближайшей таверне за рюмкой разбавленного узо. Глубина вопроса от этого ведь не изменится.
- Может быть, я ищу греческих богов! - отшутился Егор.
Ответ не из лучших, при чем здесь греческие боги, давно иссохшие как рыба-игла, привезенная с моря и заложенная между страниц учебника истории за седьмой класс. Или за восьмой. Ни за какими богами не спрячешься, если ответа нет. Короткого прямого ответа.
Старик то ли хмыкнул, то ли хрюкнул.
- Греки православные, тут никто не верит в богов. Только в одного.
- Да не скажите, - оживился Егор, - Вот недавно наша фирма делала капитальный ремонт дома на Пестеля - рядом с Фонтанкой. В одной квартире сдирали обои. А там слой за слоем - газеты восьмидесятых, шестидесятых годов. И самый нижний - двадцатые годы. Прокламации, воззвания, даже плакаты были. Все сбежались смотреть, даже шеф приезжал. Чувство было поразительное - словно история никуда не девалась, не уходила вместе с годами, а жила рядом, тихо подсматривала за нами в щелочки и отверстия между слоями.
И может быть, вера в одного бога - она ведь не просто так. Она, возможно, та самая вера в Зевса, Гефеста и Афину. Те бросили вас, скрылись в своем поднебесье, а вы, обиженные на них, обозленные, приткнулись к другому. И истово вымещаете на нем свою обиду на прежних богов.
Пожалуй, его занесло. Егор спохватился и замолк.
Грек тоже молчал и вид его не говорил ни о чем - то ли смеялся над глупостью иностранца, то ли осуждал за кощунство. То ли вообще, думал о том самом Эрмисе, который заводит старенькую колымагу и никак не может завести, чтобы отправиться домой в конце рабочего дня.
А может, так оно и есть, подумалось Егору. И тянет в эти места именно из-за разлитого повсюду странного ощущения чужого присутствия. Словно попадаешь в чужую квартиру, а там накрытый стол, полные тарелки салатов и горячего, не допито вино в высоких бокалах, стулья стоят в беспорядке, играет музыка, даже доносятся голоса из-за стенки - то есть, хозяева налицо, вот буквально только что были тут, еще даже не развеялся у двери дым от сигарет. Да только ни в одной из комнат ни живой души. И в ванной нет. И на кухне. И непонятно - то ли ждать хозяев, то ли приниматься пировать дальше.
В этой стране так повсюду. Если призакрыть глаза, чтобы не застилала взгляд современность, широкие и залитые солнцем платные автобаны, ряды отелей и апартаментов в окружении прибрежной зелени, вывески на странном полузнакомом языке, супермаркеты, таверны и автомобили, то можно почувствовать, что дело нечисто. И в журчании воды в источнике при дороге, и в парящем орле над троном Зевса, который показывают толпам туристов, и в самой атмосфере разлита древняя благодать, те самые приметы и знаки, которые приводили в религиозный восторг или религиозное сомнение греков древних.
- И что же, нашел их? - ехидно поинтересовался старик.
Какой-нибудь монах, не иначе, подумал Егор. Истово молится на покрытые древней краской деревянные доски, смотрит грозно на паству, не упуская случая пристукнуть посохом. Для крепости веры...