Три «котла» красноармейца Полухина - страница 9

«Строительные работы» закончились вовремя – хлынул холодный осенний ливень, и от комфорта не осталось и следа. Навес, хоть и защитил от потоков падающей с неба воды, тем не менее, стал спустя какое-то время протекать. Однако Саша успел убрать все бумаги с картой и боящиеся воды вещи в короб передка и коробки на щите орудия, которые дополнительно накрыли ещё и одеялами. Под них Илья с превеликой тщательностью поместил свою гармонь. Самим же пришлось постоянно поддерживать горение дров в костре, поскольку вряд ли бы удалось разжечь его снова в случае затухания пламени. Ливень спустя полчаса ослаб до слабо крапающего дождя, а к вечеру и вовсе прекратился. Снова вернулся Родион со всеми лошадьми, изрядно «помытыми» атмосферными осадками. Ночь, по сравнению с предыдущими, была хуже некуда. Воздух ощутимо похолодел, форма на всех промокла, а на сапоги налипла грязь вперемешку с опавшими листьями. Одеяла, несмотря на попытку просушить их над костром, так и остались волглыми, а с брезента долго стекала вода.

Утром бойцы доели припасы из деревни; братья Самойловы только тяжело вздохнули, когда Саша сказал, что вновь придётся довольствоваться сухарями и кипятком. Лошадей поставили в упряжку, пушку взяли на передок, нагрузив на него, помимо прочего, с таким трудом изготовленные жерди. Шли медленно, колёса резали размокшую землю, иногда приходилось выталкивать орудие своими руками. Только к полудню средняя скорость движения достигла километра в час. Чтобы не нагружать и без того тянущих изрядную ношу лошадей, бойцы не стали садиться на передок и продвигались на своих двоих, тоже с увесистыми вещмешками за своими спинами. Возглавлял шествие Саша с компасом и картой, Родион вёл упряжку, а Илья оказался замыкающим. Так, без происшествий, прошли целых три дня. Вечером, перед очередной ночёвкой, красноармеец Полухин аккуратно заносил в формуляр пушки пройденное расстояние, делал отметки на карте и в одной тетради кратко записывал события дня. Задним числом в свой «Журнал боевых действий» он внёс уничтожение двух единиц живой силы и одного мотоцикла противника. Не всегда удавалось найти свежую воду, тогда в ход шли её запасы из жестянки и фляг.

На счастье расчёта, дождей больше не было, и стало возможным передвигаться по лесу чуть быстрее. Хотя направление похода определял Саша, главным на марше был Родион. Именно он, по состоянию лошадей, задавал время движения и привалов. Запасы фуража неуклонно убывали, но пока беспокойства по этому поводу не было, тем более что по пути удавалось найти подходящий подножный корм для коней. Дары леса помогли и самим бойцам: на симпатичной полянке собрали немало подберёзовиков, похлёбка из которых хоть как-то разнообразила меню из одних сухарей на завтрак, обед и ужин. Запасы шоколада также истощались, поэтому все были рады, увидев в стороне от своего маршрута кусты дикого малинника. За ягодами пошли осторожно, с оружием наизготовку: а вдруг там медведь сидит? Но страхи оказались беспочвенными: никого там не оказалось.

К полудню пятого дня похода упряжка вышла к северо-западной границе леса. Перед бойцами раскинулось большое открытое пространство с редкими деревьями и кустами на всём его протяжении. Саша тщательно осмотрел местность в бинокль и заметил дома на пределе видимости и идущую к ним цепочку столбов. Определив своё местоположение по карте, он удовлетворённо хмыкнул. По небольшому холму и направлению телефонной линии вдоль дороги красноармеец Полухин вычислил, что упряжка находится рядом с большим селом. Тщательное наблюдение подтвердило его выводы: на фоне неба чётко вырисовывался шатёр церковной колокольни. Уклонение от намеченного курса было вполне приемлемым, но близость с крупным населённым пунктом внушала опасения: а вдруг там хозяйничает враг?

Тем временем на достаточно просохшей за прошедшие дни дороге возник пыльный след. Саша вгляделся в бинокль, чтобы опознать по возможности тип машины. И предчувствие его не обмануло: угловатые формы корпуса явно принадлежали немецкому полугусеничному среднему бронетранспортёру. Тотчас же в душе красноармейца возникла целая битва между отчаянной храбростью и трусоватой осторожностью. Первая просто требовала привести пушку в боевое положение и геройски уничтожить вражескую единицу бронетехники. Последняя же уговаривала его спрятаться в кусты, так как вообще без какого-либо практического опыта стрельбы из орудия шансы на победу были ничтожными, особенно по движущейся цели, да ещё из ствола на однобрусном лафете. К тому же на помощь обстреливаемым гитлеровцам запросто могло прибыть подкрепление из села неподалёку, и тогда уже сам расчёт пушки станет объектом охоты. Саша отдал предпочтение второму варианту, тотчас же уведя упряжку обратно в лес. В мыслях у него мелькнуло: Михаил Илларионович Кутузов тоже отступал, чтобы потом в подходящем месте и в нужное ему время одержать победу.