Три женщины - страница 7

— Да брось ты, все это просто тряпье — чему тут завидовать?

— Не-ет, не скажи. Все-таки здорово, что ты можешь купить себе все это. Я о таком могу только мечтать, — громко вздохнула Тина.

— Ну, положим, и я не все могу купить, что пожелаю, — подчеркнуто отозвалась Ирина.

— Да-а, понимаю, тебе так бы хотелось ребенка…

— И не только. Еще хотелось бы, например, дружбы, любви.

Она взглянула на свое обручальное кольцо и попыталась представить себе лицо Ларса. Вчера он позвонил ей накоротке. Как-то не хотелось даже, чтобы он ее навещал. А теперь уже витает где-то над облаками. На этот раз — на пути в Австралию.

Она отогнала от себя эти картины и взглянула на Тину.

— Хочешь, примерь на себя. — Кивнула на сорочку, которую та все еще трепетно держала в руках.

— Ты хочешь сказать…

Ирина кивнула.

— Еще бы — не хотеть!

Тина рванула с себя нечто цветастое, что преподнесла ей Рита перед заветной поездкой на Химзее, и мигом скользнула в оранжевую мечту из шифона. Несколько раз покружилась по палате, наблюдая, как воздушный подол сорочки повторяет ее движения.

— Ух! Обалденно! — восклицала она, смеясь и воздевая вверх руки. Затем вдруг упала на кровать и сразу стала тихой, задумчивой…

— Полюбуйтесь-ка на нее! Выглядит, как собачонка, которая хочет снести яйцо, а не знает, как это делается! — это подала реплику Герда, не забыв осуждающе покачать головой.

— А вот у меня возникла идея! — Тина картинно заложила руки за голову. — Еще не знаю точно, как это должно выглядеть… Надо вот только обдумать.

— Так что за идея?

— Ну хорошо. Вот собрались мы здесь — трое совершенно разных женщин. И получается такая штука: то, что для одной является трудной проблемой, для другой — просто заветная мечта. У Ирины, например, хватает денег и прочих земных благ, о которых я могу только грезить. Но ей недостает прежде всего ребенка. Обзавестись им — ее жгучее желание. А вот за деньги это не купишь.

Тина вытянулась на постели, поджала коленки и, обхватив их руками, продолжила:

— А вот у Герды их тройка, и выяснилось, что на очереди четвертый. И она мечтает лишь о том, чтобы обрести для себя хоть немного покоя, побыть где-нибудь одной, в тишине. Разве не так, Герда?

Та просто засветилась.

— У-фф! Вот это было бы здорово!

— Вот-вот. А как раз такое местечко есть у меня. Маленькая квартирка — мансарда на окраине города. Есть ванная и вид на верхушки деревьев соседнего участка. — Тина вздохнула. — К сожалению, обходится это недешево — за вычетом квартплаты остается всего ничего: слишком мало на жизнь и слишком много на похороны. И учеба тоже дело не сладкое, надо, видите ли, быть благоразумной, позаботиться о своем будущем. Но черт побери! Как же быть тогда с «сегодня» и «сейчас»?

Переводя взгляд с Герды на Ирину, она распалялась все больше.

— Я тоже хочу пройтись кое-куда, скажем, на шикарный прием, в театр, иметь парочку платьев, таких, чтоб полный отпад! Хочу покайфовать в ресторане «Четыре времени года», словом, просто пожить. Именно сейчас, когда мне двадцать четыре, а не тогда, когда буду уже седой!

— И зачем ты нам все это проповедуешь? Ей-Богу, как пастор в кирхе, — не «врубалась» Герда.

Тина соскочила с кровати, с многозначительной миной подбоченилась и выложила вдруг, сверкая глазищами:

— А потому что хочу предложить: давайте-ка поменяемся!

— Поменяемся? — Ирина пожала плечами. — Мне жаль, но я не могу понять, что ты имеешь в виду.

— Толком я еще и сама не знаю… Мы могли бы все это спокойненько обсудить. Но в грубой прикидке все это вижу вот так: Герда может время от времени сбегать из дома и наслаждаться отдыхом и покоем в моей квартире. В это время Ирина как мать-заменитель может возиться с чадами Герды. А я… я могла бы проводить свободное время вместе с Ириной. Она приглашала бы меня на всякие шикарные приемы, в театр, разрешала бы носить ее презамечательные платья — ну, те, которые сама уже не носит: не хочу быть слишком нескромной.

— Ты это на полном серьезе? — У Герды от удивления даже челюсть отвисла. — Да у Ирины скоро крыша поедет от моих обормотов. Разве забыли, как мой Бернд, когда навещал меня, без всяких там экивоков брякнул: «Наши ребята… Да они не признают ни приличий, ни порядка, ни дисциплины!»