Три жизни Красина - страница 20
Опять воспоминания. Эти месяцы он только и живёт ими. Они греют душу. Но с телом хуже. Красин замёрз. Как ни старается солнце, а всё же оно ещё не вошло в силу. И долго ему ещё придётся вытапливать снежные укромины, переплавлять их в весенние ручьи.
Несколько вёрст усердной работы педалями, и Леониду Борисовичу стало жарко.
Велосипед придётся бросить. Скоро начнутся пригороды столицы Финляндии. И велосипедист на апрельских дорогах будет выглядеть более чем странно.
Последняя передышка. Красин подводит машину к тригонометрической вышке. Оглядывается. Отсюда видно далеко-далеко.
Видны на горизонте трубы. И небо там темней, чем над заснеженными лесами. Там порт. Красину хочется по теодолиту проложить прямую линию к этим трубам, к сгустившемуся морскому небу.
А у него нет даже компаса, потерял его где-то на трудной дороге, теперь он, пожалуй, и не нужен.
Только что вспоминал о строительстве Кругобайкальской железной дороги. А сейчас вспомнил о теодолите. Какая тесная цепочка ассоциаций, когда ты один, когда скрываешься и былое заменяет настоящую жизнь. Но о чём это он думал сейчас? А, теодолит! Да, именно этот прибор помог ссыльному наняться на работу.
Хмурый, весенний, ветреный, вставал тогда день в Иркутске, и он слишком рано явился в особняк инженера. Их превосходительство ещё спало, и Красина просили обождать в кабинете.
На огромном столе два телефона. Признаться, Леонид Борисович с интересом разглядывал аппараты. Он видел телефоны, висящие на стене, но настольные — впервой. Американские.
В кабинете инженера над столом множество таблиц, графики, колонны каких-то цифр. Графики и цифры имели для Леонида совершенно особую, притягательную силу.
Эти цифры не нужно было складывать, множить, делить — они выражали только итог, к которому должны прийти строители Великой сибирской магистрали. Но итог внушительный, пожалуй, подобного не смогла бы подбить ни одна железнодорожная компания мира.
Даже сейчас, через 13 лет, он помнит, что к концу 90-х годов строителям следовало уложить 5288 вёрст железнодорожного пути, 45,5 вёрсты мостов, соорудить две пристани на Байкале. Через каждые 30–50 вёрст понатыкать станции, сторожевые будки, казармы.
Красин знал, что строительство обошлось в какие-то фантастические суммы. Но об этом говорили неохотно и не отмечали в таблицах.
А строили плохо. Очень плохо. Рельсы облегчённые, ширина шпал не стандартная, и под ними нет достаточного балласта. Мосты деревянные. Да, в России всегда так — грандиозность скрывает брак, затушёвывает нищенство, казнокрадство.
Даже страссировать дорогу как следует не смогли. Красин замечает у окна новенький теодолит. Загляденье, игрушка, наверное, только что из-за границы. Он с такими никогда не сталкивался. Хотя это и не удивительно, геодезию в Технологическом читали в очень урезанном объёме, не было и практики.
Теодолит решил судьбу Красина. Когда в кабинет вошёл хмурый, невыспавшийся хозяин и буркнул: «Чем могу служить?» — Красин понял, что работу ему придётся искать где угодно, но только не на строительстве железной дороги.
— Вы знакомы с геодезией, молодой человек?
Вопрос задан коварно. Инженер хорошо знал, что в Технологическом институте сия наука не была в почёте.
Леонид Борисович говорил о геодезии вообще, но достаточно убедительно и даже немного небрежно. Так же «мимоходом» упомянул о новом теодолите и, не глядя на него, перечислил все преимущества этого инструмента перед своими состарившимися собратьями.
Нет, Красин не знал, что теодолит больное место и тайная страсть главного инженера. Куда девался его хмурый вид, сонное недовольство. Он улыбался, кивая головой, как бы отсчитывая каждое новое качество инструмента. Леонид Борисович успел вовремя заметить перемену в настроении собеседника и нашёл в себе достаточно предусмотрительности, чтобы предоставить ему последнее слово.
— О, вы забыли о точности, изумительной, фантастической точности съёмки этим чудом. Должен вам заметить, я не поклонник немцев, нет, нет, упаси боже, но...
Инженер выразительно развёл руками.
Через час Леонид Борисович был уже зачислен техником на строительстве дороги, и любезный хозяин заверил поднадзорного студента, что первая вакантная должность инженера незамедлительно достанется ему. А на дипломы и полицию — наплевать.