Тридцать ночей - страница 22

— Я не рассматриваю вас, как гражданина второго сорта, мисс Сноу. Но полагаю, что могу понять, почему моя подача могла быть оскорбительной для кого-то в вашей жизненной ситуации. У меня не было намерений заставить вас почувствовать себя использованной. Примите мои извинения.

Я сдержанно кивнула.

— Принято.

Он сделал глубокий вдох, и его голос стал теплее:

— Итак, приступим к условиям сделки. Я хочу, чтобы вы позировали в моём доме.

Ну, это никогда не сработает с Фейном, но зато удержит ярость дракона подальше от меня, поэтому я вполне могу согласиться на это.

— И я не хочу лишь намёк на ваше тело. Я хочу его полностью, включая лицо.

При других обстоятельствах это было бы условием, препятствующим заключению сделки. Но так как он сказал, что не будет наготы, я не возражала. Да и по правде говоря, я была польщена.

— Я не знаю почему, но ладно.

Его взгляд стал нежным.

— Вы не знаете почему?

— Нет, не совсем. Но всё хорошо. Вам не надо произносить передо мной речь о том, какая я на самом деле красивая и совершенно себя недооцениваю.

— Похоже вы хорошо знакомы с этой речью.

— Да, и, откровенно говоря, это никогда ни для кого не срабатывало. Было бы лучше, если бы наше время мы использовали продуктивно.

Он покачал головой и прищурил глаза, словно составлял иной план с целью убедить меня. Я ощутила, как тепло начало возвращаться к моей коже, поэтому стала лепетать:

— Что бы вы хотели видеть на мне?

Его глаза заискрились, а зубы слегка коснулись нижней губы лишь на мизерную долю.

— Мою рубашку.

Основной наряд после секса на утро следующего дня. Если так будет продолжаться, я буду краснеть до тринадцатого июня.

— А что ещё?

— Больше ничего. Только мою рубашку.

Мне придётся вести переговоры по этому вопросу, так как даже если в галерее будем только мы с Хавьером, мне потребуются трусики.

— Должна ли рубашка быть расстёгнута или застёгнута?

— Расстёгнута, — одними губами произнёс он.

Во рту у меня пересохло.

— Мм, похоже, это будет проблемой, учитывая правило "никакой-наготы". Я буду чувствовать себя более комфортно, если на мне будут трусики, — сгорая от стыда, я снова опустила взгляд на чашку с горячим шоколадом.

— Хорошо, трусики. Но выбирать их я буду сам, — мягко произнёс он.

Я кивнула.

— Спасибо.

— В принципе это всё. Если только вы не хотите поговорить о цене.

Я отрицательно покачала головой. Нет, это будет унизительно.

— Итак, я хочу тот же цвет и стиль, что на остальных картинах, но прежде чем я найму Фейна, я должен получить некую дополнительную информацию от вас.

— Какого рода информацию?

— Вы спите с Фейном? — его голос вновь стал монотонным и холодным.

Вот это да! Грубо и несколько оскорбительно. Но я полагаю, он имел право так считать, учитывая то, что уже знал.

— Нет, не сплю.

— Кстати, вы состоите с кем-то в отношениях?

— Нет.

Он откинулся назад на спинку кресла.

— Тогда я обсужу с Фейном расписание и свяжусь с вами.

Я была сбита с толку.

— Почему вы не стали бы нанимать Фейна, будь я с ним или кем-то другим в отношениях?

Он приподнял бровь.

— Я не хочу, чтобы вас что-то отвлекало, мисс Сноу. И я определенно не намерен вызывать раздражение у ревнивого дружка. Для него добром это не кончится.

— Полагаю в этом есть смысл, — ответила я, но по какой-то причине, у меня сложилось впечатление, что его слова несут в себе нечто ещё. Ох, ладно. Фейн в любом случае сорвёт эту работу, поэтому у меня нет повода для беспокойства.

Мистер Хейл сделал глоток эспрессо.

— Вы часто ездите в Англию? — внезапно спросил он.

— Нет.

Формально это было правдой.

— А что насчёт ваших родителей? Они в Англии?

Я знала, что рано или поздно этот вопрос будет задан. У меня был заготовлен шаблон ответа на такой вопрос. Сделав глубокий вдох, я изложила, как под копирку:

— Мои родители погибли, мистер Хейл.

Я не смотрела на него, потому что не хотела видеть то, что как уже я знала, увижу. Жалость. Мне не нравилось это видеть ни в ком, и, по-видимому, я поистине презирала то, что это будет исходить от него.

— Мне очень жаль, — его голос был ещё мягче, чем я слышала прежде. Краем глаза, я заметила, что он немного протянул руку в моём направлении, но затем остановился, словно передумал: — И мне жаль, что я задал этот вопрос. Я и понятия не имел.