Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства - страница 15

Вдобавок в 1593 г. турецкий султан Мурад III, успешно закончивший войну с Персией, начал новую войну на Дунае — третью в течение второй половины XVI в.[27] Императору Рудольфу II пришлось созвать в 1594 г. рейхстаг после 12-летнего перерыва для вотирования очередной субсидии против «неверных», — а за это надо было снова «нянчиться» с князьями-протестантами, сочувственно выслушивая их жалобы.

Русские в Ливонии и турки в Венгрии — эта двойная угроза приковала к себе все внимание императорского двора. В 1593 и 1594 гг. в Москву направлен был посол Николай Варкоч с двойным предложением: императорского посредничества для примирения России со Швецией и союза Империи с Россией против турок[28]. По первому пункту главной задачей Варкоча было прощупать почву относительно русских притязаний на ливонское побережье. Он осторожно «заверил» правительство Федора, что император не намерен уступить Ливонию ни Швеции, ни Польше. Царские советники вежливо ответили, что Московское государство никогда не откажется от своего права на Нарву и Дерпт с округами. Иначе говоря, разведка оказалась весьма неблагоприятной для Империи. Столь же. неудачно закончилась и попытка разжечь «христианские» чувства московского правительства и втянуть его в войну с «неверными». Характерно, что было извлечено на свет старое обещание прислать в Москву «большое посольство» с участием послов от папы, испанского короля и императора для заключения антитурецкого союза. Пока же у Москвы просили срочной военной помощи против турок. Но московское правительство нашло тонкий ответ: от военного союза отказалось, ссылаясь на войну со шведами, а для борьбы с «неверными» послало императору крупное денежное вспоможение, принуждая его тем самым продолжать войну.

К некоторому успокоению Империи русско-шведская война все же неожиданно закончилась по инициативе самого московского правительства. Дело в том, что в 1592 г. в Швеции умер король Юхан III. Сигизмунд III унаследовал шведскую корону. Правда, его католические планы натолкнулись на очень сильную оппозицию, которую возглавил брат Юхана III, будущий король Карл IX. Но Борис Годунов отнюдь не собирался ждать, чья партия в Швеции возьмет верх, и поспешил, чтобы не рисковать, закрепить результаты военных успехов мирным договором. Компромиссный Тявзинский мир 1595 г. признал права Швеции на Эстляндию, но вернул Московскому государству приморские города Ям, Копорье, Ивангород и Кексгольм (Корела). Однако Нарву (захваченную шведами в 1581 г.) Московское государство не получило, и право русских на свободную торговлю с иностранцами через Балтийское море фактически было отвергнуто провозглашением шведской монополии. Словом, Тявзинский мир выглядит своего рода дипломатическим поражением, лишившим Московское государство части успеха, достигнутого оружием. Впрочем, московское правительство так никогда и не ратифицировало этого договора: оно, несомненно, готово было возобновить войну за полное отвоевание русской Прибалтики, если только Сигизмунду III не удастся осуществить польско-шведской унии[29].

Вся Европа напряженно следила за поединком в доме Ваза, между племянником и дядей, католиком Сигизмундом и протестантом Карлом, иначе говоря, между Польско-Литовским государством, стремившимся к унии со Швецией, и Швецией, отстаивавшей свою независимость и вместе с тем — свое преобладающее положение на Балтийском море. Этот поединок имел значение, далеко выходившее за рамки собственно балтийского соперничества. Победа Сигизмунда была бы огромной победой всего габсбургско-католического лагеря в Европе. Позже современники прозвали Сигизмунда «северным Филиппом». Филипп II Габсбург с колоссальной настойчивостью осуществлял агрессию и контрреформацию в Западной и Южной Европе, а Сигизмунд III Ваза — в Северной и Восточной Европе; его политика тоже была не национальной, а универсалистско-«наднациональпой», он тоже пытался соединить короны нескольких государств на своей голове или, вернее, сложить их к подножию папского престола. В сущности, его северная держава была третьим звеном готовой возникнуть всеевропейской габсбургско-католической империи — наряду с испанской монархией и «Священной Римской империей». С Габсбургами Сигизмунд III был связан родственными узами, с Римом — еще более тесными иезуитскими узами. Его вдохновлял тот же дух не только религиозной, но и политической реакции. Один характерный документ его царствования начинается с обобщающего осуждения всяких народных движений против законных государей; в этом плане борьба в Швеции сторонников Карла IX против «законного государя» Сигизмунда III отождествляется с восстанием Нидерландов против «законного государя» Филиппа II