Триста миллионов лет спустя (сценарий фильма) - страница 14

Мажид тихонько выходит, осторожно прикрыв за собою дверь.

А Бахарев опять погружается в воспоминанья… Он подходит к диктофону, включает его.

Вертятся бобины, протягивая ленту. Слышен голос Бахарева:

— Итак, в тот вечер мы собрались, чтобы исследовать загадочный шар дальше…

«Глобус» в руках старичка «тектониста». Он прижимает его к себе и через две пары очков рассматривает материки, моря, реки и плоскогорья.

— В музей! — восклицает ученый. — В музей, на самое почетное место!

— Надо сначала раскрыть «глобус», — замечает Забродин.

— Я могу немедленно разрезать шар на две половинки! — выходит вперед Графов. — Хотите — электроискровым способом, хотите — ультразвуковой пилой.

— Можно попробовать мощное нейтронное поле в урановом реакторе. Можно попробовать синхрофазотрон на сто миллиардов электрон-вольт… — начинает обстоятельно перечислять молодой ученый.

— Как, товарищи? — спрашивает президент.

— Нет, его нельзя резать, — говорит Бахарев и забирает шар в свои руки. — Мы обязаны ПОНЯТЬ его. НАШЕМУ поколению адресовано это послание. НАМ оказано доверие…

— Почему именно нам адресовано? — улыбается Забродин.

— Чтобы открыть внешнюю оболочку шара, был нужен вот этот ключик, — отвечает Бахарев, указывая на громаду ускорителя. — Даже пятьдесят лет назад люди не имели такой вещи. А мы имеем. Значит, адресовано нам. Мы получили послание. Мы открыли его и теперь обязаны исследовать и ПОНЯТЬ!

Проговорив это, Бахарев отходит в сторонку, садится на диван и думает, ревниво прижимая шар к груди. К нему подходит Забродин и шепчет:

— Мы идем ВСЛЕПУЮ, и неизвестно, когда мы натолкнемся на способ открыть вторую оболочку. Ведь мы НЕ МОЖЕМ УГАДАТЬ! ХОДА МЫСЛИ РАЗУМНЫХ СУЩЕСТВ ДРУГОЙ ПЛАНЕТЫ!..

— Вторая оболочка должна открываться просто, очень просто! — говорит Бахарев громко, заставив всех повернуться к себе. — Может быть, даже руками! Какой смысл — подумайте сами! — какой смысл делать две одинаковые оболочки? Если первую мы открыли с таким трудом, вторая не нуждается в ускорителях. Может быть, руками… простыми человеческими руками… но человеческими!..

Бахарев трет ладонью экваториальную часть «глобуса». И, словно в доказательство его слов, на блестящем металле обнажается чуть приметная полоска, опоясывающая весь шар. В ту же секунду из северного полюса шара выскакивает чуть заметный стерженек, Бахарев, оглядев присутствующих восторженным взглядом, надавливает его. Стерженек проваливается, но на южном полюса выскакивает второй.

Президент кивает оператору, и тот начинает снимать Бахарева. Теперь все, затаив дыхание, наблюдают за стариком. Бахарев надавливает второй стерженек, торчащий из южного полюса. Раздался звук, какой бывает, когда захлопывают холодильник, и «ГЛОБУС» вдруг РАСПАДАЕТСЯ НА ДВЕ ПОЛОВИНКИ!

— Пожалуйста! — в сердцах восклицает Бахарев.

У него в руках предмет, выпавший из недр «глобуса».

— А шарик просто открывался! — смеется «тектонист».

Вокруг Бахарева сгрудились все.

Профессор показывает присутствующим черный блестящий предмет. Он похож на короткоствольный пистолет, фотоаппарат или миниатюрную кинокамеру.

— Что это, Алексей Павлович? — спрашивает Градов, не спуская завороженного взгляда с загадочного предмета.

Забродин стоит словно в столбняке, ошеломленный происшедшим. Сквозь толпу проталкивается Лешка.

— Пустите… пустите поглядеть! Это я шарик нашел, я! — приговаривает он.

Бахарев между тем протягивает загадочный предмет Градову:

— По вашей части, Иван Митрофаныч: электроника, автоматика, телемеханика.

Градов трепетными руками тянется к загадочному предмету. …И вновь вереница машин мчится по вечерним улицам города.

Градов не выпускает из рук вещи, извлеченной из шара.

— Вы оставьте меня на часик одного. Я не могу работать, когда стоят у меня над головой, когда заглядывают мне через плечо. Я пойму, что это такое. Обязательно пойму! Как профессор Бахарев, — просит Градов.

— Непременно поймете, Иван Митрофаныч, — ободряет президент.

— Гости не собирались удивлять нас чудесами и фокусами, — говорит Бахарев. — Они отправили нам серьезное и дружественное послание. И мы должны понять его, должны!