Триумф Клементины - страница 9

стр.

Счастливый Квистус председательствовал за столом. Обычно он был очень сдержан с гостями; но здесь, между старыми друзьями, он чувствовал себя свободно. В его глазах благодаря своему падению, они приобрели больше ценности. Он не спрашивал их о причине, доведшей их до такого состояния. Ему было достаточно их расположения к нему и он был доволен, что его состояние позволяло ему немного скрасить их жизнь.

— Я бы удивился, если бы вы, приятели, знали, как я ценю эти вечера, — улыбнулся он.

— Греческие собрания, — заявил Хьюкаби.

— Я вспоминал о них рядом с Noctes Ambrosians[1], — сказал Вандермер.

— Наши побьют их, — согласился Хьюкаби.

— Я думаю, мы можем больше всех судить об этом. Я недаром был в Колледже Христова Тела в Кэмбридже. Я знаю все эти прения — одно педантство… Нет нашей опытности.

— Я не так учен, как вы, — закрутил свои драгунские усы Биллитер, — но мне бы хотелось развить свой ум.

— Вы знакомы с «Noctes», Хьюкаби? Какого вы о них мнения? — спросил Квистус.

— Мне кажется, что вам они понравятся, — заявил Хьюкаби, — потому что вы ученый, а не литератор. По-моему же они бестолковы.

— Я не нахожу их бестолковыми, — запротестовал Квистус. — Но по-моему, они претенциозны. Мне не нравится их неискренность, бесшабашный тон и невозможные Пантагрюэлевские банкеты.

Голодная волчья физиономия Вандермера просияла.

— Что мне у них нравится, так это — каплуны, устрицы, паштеты…

— Я помню, на одном ужине в Оксфорде, — начал Биллитер, — были устрицы и один, совершенно подгулявший тип утверждал, что их можно взбить, как омлет, и поджарить, как оладьи. Он и поджарил их… Боже, вы, наверное, никогда не видали ничего подобного.

Так они сидели и разговаривали, пока, наконец, Квистус не заявил, что его портрет будет писать мисс Клементина Винг.

— Я нахожу ее очень способной, — одобрил, поглаживая бороду, Хьюкаби.

— Я знаю ее, — воскликнул Вандермер, — очаровательная женщина.

Квистус поднял брови.

— Я очень рад, что вы так находите. Она мне дальняя родственница по жене.

— Я интервьюировал ее, — заявил Вандермер.

— Боже! — чуть слышно прошептал Квистус.

— У меня был целый ряд статей, — продолжал, бросив на всех значительный взгляд, Вандермер, — очень важных статей о современных женщинах-труженицах и, конечно, мисс Клементина Винг вошла в их число.

Он сделал драматическую паузу.

— И дальше… — заинтересовался Квистус.

— Мы пошли с ней завтракать в ресторан, и она дала мне весь необходимый материал. Очаровательная женщина, делающая вам честь, Квистус.

Когда они ушли, каждый не забыл, прежде всего, засунуть руку в карман пальто, которые они не забывали бы надеть и повесить, будь то зима или лето, как дети свои башмаки на Рождество. Когда они ушли, Квистус, не лишенный чувства юмора, весь погрузился в смакование картины: — Клементина, завтракающая с Теодором Вандермером в «Карльтоне» или «Савойе». Он так и уснул, улыбаясь. На следующий день за завтраком — он поздно завтракал — объявился Томми Бургрэв.

Томми, только что после холодной ванны, немедленно согласился принять участие в трапезе дяди, но не удовольствовался, как последний, яйцом и поджаренным хлебом, а попробовал и супу, и почки, и холодную ветчину, и горячего пудинга, и мармеладу. Окончив свой завтрак, Томми принялся за текущие дела. Нужно сказать, что Томми Бургрэв был сиротой, сыном сестры Ефраима Квистуса и его единственным состоянием была некая унаследованная им сумма, приносившая ему пятьдесят фунтов в год. Ни один молодой человек не может жить, одеваться, нанимать студию (хотя бы она была и в нижнем этаже), иметь комнату на Ромней-плейс, путешествовать (хотя бы на велосипеде) по всей Англии и приглашать дам, будь то даже натурщицы, ужинать в ресторане на пятьдесят фунтов в год. У него должен быть другой финансовый источник. Этим другим источником была великодушная помощь его дядюшки. Но, несмотря на это великодушие, Томми к концу каждого месяца оказывался в невыносимо безвыходном положении. Тогда он шел в Руссель-сквэр, насыщался супом, почками, холодной ветчиной, горячим пудингом и мармеладом и принимался за текущие дела.