Трижды воскресший - страница 22
– Все вы, бабы… – Патлатый даже трубу, на которой сидел, пнул с досады. – Поехали, курва! – обратился он к Сивухе.
Та, ликующе завизжав, повисла у него на шее.
Сразу после завтрака всем больным разрешали немного погулять в больничном парке.
Первое время Денисов с радостью отправлялся на прогулку и подолгу с восхищением рассматривал огромные ярко-красные цветы, которыми были густо усыпаны многие кустарники. Тропинка, покрытая качественной прямоугольной плиткой, примерно метров через двести резко уходила вверх, повторяя силуэт бугристого ландшафта. В самом начале своего здесь пребывания, когда Денисов был уверен, что вылечится меньше чем за месяц, он с удовольствием карабкался на самую верхотуру и подолгу, затаив дыхание, всматривался в безбрежную даль Красного моря, которое под раскаленным палящим солнцем казалось пронзительно, нереально синим.
Тогда еще он пытался запомнить в эти недолгие прогулки как можно больше, потому что был уверен в скором возвращении домой.
Теперь же спустя практически год, за который больничный парк был изучен до последнего листика, все, такое до боли привычное, вызывало в Денисове только неконтролируемое раздражение. Он понял, что на этот раз влип, и влип прочно.
Рядом зашуршал гравий, и Денисов, вздрогнув, резко повернулся. И тут же запнулся об один из белых камней, которыми по краям была вымощена тропинка. Нелепо взмахнув руками, он упал, сильно стукнувшись затылком о плитку.
Патлатый вынул затычку, и мутно-красная вода с громким шумом убежала в трубу. Еще раз намылил руки и снова смыл. Ему казалось, что грязная раковина хранит следы недавнего безумия. Он пошел в кухню за тряпкой, вернулся и начал яростно тереть потрескавшуюся эмаль.
В последние время все шло наперекосяк. Патлатый сам себя ненавидел. Еще до того, как Сивуха рассказала ему про ту мертвую девку, он и сам уже понял, что лоханулся.
Не та была баба, не та! Если бы он в то утро думал не об очередной дозе, а о деле, то не наделал бы столько глупостей.
«Тогда почему эта сучка была в ее квартире и в ее костюме?»
Патлатый смочил тряпку и снова вышел на кухню. Тяжело опускаясь на четвереньки, он с явным усилием наклонил голову и заглянул под кухонный стол. В самом дальнем углу как раз возле плинтуса темнела лужица вязкой жидкости.
Патлатый смачно выругался и на четвереньках полез под стол. Силы были на исходе – он уже полтора часа оттирал залитый кровью пол, но все равно находил новые и новые лужицы.
«Как будто свинью зарезал», – мрачно ухмыльнулся Патлатый, в очередной раз вернувшись в ванную, чтобы прополоскать тряпку.
Когда они с Сивухой наконец-то дошли до его дома, настроение Патлатого испортилось окончательно. Он напряженно вспоминал и никак не мог понять, что заставило его притащить труп той бабенки на эту вонючую стройку. По плану заказчика девку он должен был оставить дома и прихватить из квартиры любые мало-мальски ценные вещи. В наше «спокойное» время убийства с целью ограбления не редкость, им уже никто не удивляется, да и менты не слишком-то стараются их раскрыть – на улицах полно отморозков-наркоманов, готовых за десятку порешить мать родную. Но Патлатый вещи брать не стал, а девку почему-то среди бела дня отнес на стройку. Просто чудо, что ему по дороге никто не встретился. Хотя район, конечно, был «спальный», и все население было на работе, а «безработные», наверное, еще почивали. Так или иначе, Патлатому повезло.
Но на этом везение кончилось. Патлатый покосился на семенившую рядом Сивуху.
«Я же видел ту бабу десять раз, как я мог ее перепутать? – Он поразился в очередной раз. – Этот чертов костюм совершенно сбил меня с толку».
Он хорошо помнил, что очень торопился домой, и сразу же укололся, даже не попытавшись проанализировать произошедшее. А когда очнулся, то смутно ощущал какую-то тревогу.
Теперь Патлатый понял все: бабу убрал не ту, дело провалил, и заказчик деньги ему не даст. А ему очень нужны деньги.
Он с ненавистью покосился на Сивуху.
«На хрена она мне сейчас? Я и без нее уже знаю, что мертвая не Самойлова Софья Евгеньевна».
– Шла бы ты Сивуха, мне сегодня не до тебя, – наконец решился Патлатый.