Трудная полоса - страница 24

Придется собрание устраивать, прогульщиц обсуждать. Сама виновата, и чего согласилась на этот клуб! Распределила задания и пошла к Галкиным девчатам. Шла и думала: а вдруг он там? Но там его не было.

Голова шумела, спину ломило, поднять глаза на Галку не было сил. О чем говорил с ней Степан? Тут ли еще он или уехал? Ноги как у робота — переставлять их приходится усилием воли...

— Катя, не пора ли нам поменяться местами? Наша работа тяжелее, а оплачивается меньше. Сама знаешь.— Это Галка заводит.

— Мы же получаем все поровну,— парирует Катя.

— Вот и надо, чтоб поровну работали.— Катю окружили девчата.

— Галя, и чего ты с ней миндальничаешь! Бригадирша только для любимчиков старается!

— Они там слоняются, пятый угол ищут, а мы — вкалывай!

— Галка, иди в управление, пусть нас отделяют! Катя пыталась урезонить девчат, объяснить, что не

раз уже просила в управлении, чтоб бригаду соединили, меняли местами, по крайней мере, а ей одно: «Потерпите, производственная необходимость...» Галя не вмешивалась, молча слушала перебранку бригадира и своих девчат... Потом скомандовала:

— Ну, побазарили — и хватит. Работать надо!

Девчата, хмурые, недовольные, ушли, и Катя осталась одна посередине комнаты, где стояли ящики, валялись доски, топилась маленькая печурка... Подсела к огню и долго смотрела на мигание язычков, то пропадающих, то возникающих снова на светящемся куске полена... Все валится из рук...

Галка! Катя виновата перед ней. Обидела она лучшую свою подругу. Хоть и давно это было, а помнится. Степан приехал тогда и зашел, как всегда, в бригаду. Только позвал с собой поужинать — с ума сойти, в ресторан — не одну Катю, а еще Веру и Галку. Катерина прямо в отчаяние пришла: Степан давно не был и уедет завтра утром — разве им не о чем поговорить? Так мало времени — и так хочется смотреть и смотреть в его глаза, А тут девчонки. И откуда Степан достал цветы? В их городке цветов в марте не продают— хрупкие нереальные теплые огоньки... Их надо было прятать от холода... А девушки, глупые, шли по улице, улыбались, и каждая держала в руках желтый нарцисс, и Степан ничего не сказал им, не хотел, видно, спугнуть их маленькое счастье. Только Катя не радовалась. Ей казалось, что Степан уходит от нее, что он просто не хочет, чтобы они остались вдвоем. На морозе цветок потерял запах, и тогда Катя догадалась завернуть его в свой шарф. Остановилась, и, пока заворачивала цветок медленно и осторожно загрубелыми своими руками, Степан и Вера ушли вперед. Около Кати стояла Галка — и тоже прятала свой огонек от холода. Вот тут-то и произошел тот разговор, который до сих пор, видно, не может простить бывшая подружка... Тогда казалось, что ничего такого особенного она и не сказала Галке, просто объяснила, что ей надо поговорить со Степаном один на один. Что этот вечер ей больше жизни нужен. Говорила тогда как будто спокойно, а на самом деле дрожала вся и не могла разводить чайные восточные церемонии. И сейчас видит Катя перед собой полные слез глаза Галки, когда она предложила подруге отправиться восвояси.

— Не ходи с нами!

— Но ведь это он позвал, не ты...

— Галка, иди домой, ради бога...

— А я его, может, тоже люблю...

— А я и не люблю его вовсе,— со злостью отвечала Катя, и ей казалось, что она и в самом деле ненавидит его.— Только он мне сегодня нужен, а ты — нет! Добром прошу, оставь нас...

— А Вера?

— Что Вера? Она уйдет скоро. Она мне не помешает. А ты уходи!

Никогда Катя не думала, что может в ней проснуться такая бабья стервозность, что может она поступить так со своей самой лучшей подругой.

Скажи ей кто-нибудь прежде — не поверила бы. А вот поди ж ты...

Сейчас, около печурки, так и слышит Катя тот давний разговор, за который стыдно, стыдно, но иначе она не могла поступить... И дружба раскололась, и Степан не вернулся к ней... Голоса звучат независимо от ее сознания, пугают, мешают... Давно забыла Галка свое увлечение Степаном, счастлива замужем, а обиду, кажется, не простила... Катя закрывает уши руками — не помогает... И снова, как наяву, видит Катя сгорбленную спину подруги, как та побрела назад, беспомощно опустив цветок, а «победительница» глядела ей вслед. Тот вечер не принес счастья Кате.