Трудная полоса - страница 27

— Ты три дня здесь, чего ж не зашел?—тихо спросила Катя. Ей казалось: собрание было злым сном, а стоит перед ней сейчас прежний Степан, тот, что целовал ее, говорил, что красивее ее нет на всем свете...

— Да некогда все, дела, дела...— Он чуть засуетился, обернулся, не наблюдает ли за ними кто-нибудь из руководства — и Кате стало не по себе. И спрашивать ничего не надо было. Ушло, все ушло... Но Степан еще стоял, еще глядел на нее:—Хороша ты, ох хороша... Замуж-то не вышла? Давно ведь не виделись, мало ли...

— Нет,— коротко ответила Катя и почувствовала неловкость. Как будто он не знал, как закончить разговор, который ему в тягость... И попробовала помочь Степану: — Ну, я пойду... У вас ведь дела...

Опять переход на «вы» — граница... Но Степан странно и удивленно поднял брови:

— «Вы», почему «вы»? Катенька, а пошли-ка ко мне, посидим, винишка я привез хорошего, выпьем. Давно не сидели...

Катя настороженно посмотрела в его серые глаза — они казались мягкими, точно теплое озеро... Еще минута — и Катя, очертя голову, кинется в воду.

— Хорошо, пойдем, Степа.

— Вот и молодец! Ты иди и подожди меня у памятника... Я догоню...

Лучше бы он этого не говорил. Боится, чтобы не увидели их вместе. Все. Никакого озера. Вон как он уничтожал ее сегодня перед всем народом!

— Спасибо, Степан Иннокентьевич, за приглашение, но мне некогда. До свидания.

— До свидания, до свидания, Катерина. А то, может, подумаешь еще?..

— Пока.— Катя направилась к выходу, ничего не видя перед собой. Слезы опять навернулись на глаза. Как незрячая, прошла мимо Ивана. Он остановил ее, взял за руку.

— Ты домой, Катя? Я провожу тебя.

— Спасибо, Ванюша, не надо.— Катя вдруг увидела Ивана, его ласковые, измученные глаза, приподнялась, поцеловала в щеку: — Спасибо тебе, Ванюша, я как-нибудь сама...

Выскочила на крыльцо. Там ее уже поджидала Верка.

— А ты чего здесь? — спросила ее Катя.

— Как же, тaкoe дело... Я тут — делегатом от наших. У Галки все сидят, тебя ждут. Пошли... Вместе будем работать — хоть работа лучше пойдет... А за качество не волнуйся, стараться будем...

Катя улыбнулась: все-таки бригада — за нее! Дев-

чонки, девчонки дорогие! Но как идти к Галке после всего?

— Да мне бы домой...

Сегодня и так тяжело было, а идти к Галке, надо извиняться... Невозможно сегодня... Вот разве завтра... А сегодня — к маме, хоть помочь по хозяйству, да и выреветься...

А на крыльце управления стоял, курил, глядел вслед девчатам Иван. Потом к нему подошел и встал рядом Степан Иннокентьевич. И тоже глядел туда, где по улице шли рядышком Верка и Катерина. Мужчины были едва знакомы —по работе,— просто стояли рядом, молчали и курили... Почему бы не покурить на свежем воздухе после рабочего дня? Погода отличная, солнце светит по-весеннему, и на деревянной резьбе домов поблескивают первые сосульки...

Август

Город возник неожиданно из бесконечного серого: топей, лесов, туго натянутых линий просек, из свинцовых прожилок рек. На многие километры растянулся он вдоль реки, и сверху хорошо было видно двухэтажный мост и суда на рейде. Тут преобладали уже желтые тона: свежих досок, сложенных в штабеля на лесозаводах, покатых крыш, песка пляжей, бурой, пропитанной торфом воды большой реки. Линия горизонта быстро падала — самолет лег на крыло — и, покачиваясь, уплыла в сторону. Все ближе, ощутимее земля, стремительнее бег полей, болот, деревьев, игрушечных машин на дорогах...

Арсений откинулся на спинку кресла. Отступило все, чем он жил последнее время и еще эти два часа в самолете. Погрузка, выгрузка, чистота на судне, порт назначения... Десять лет будто сброшены с плеч, ему снова двадцать пять, и снова — юношеское ощущение легкости, праздника и свободы. Хорошо вот так: отрешиться от всех забот, вырваться из железного распорядка вахт, не отмечать в предутренние часы курс на карте, не мерзнуть и не глядеть в черноту, а спать ночами — и вдыхать запах Танькиных волос... Он позвонит ей тотчас же — сегодня они будут вместе—и увезет ее на юг. Славно!

Придется еще зайти, правда, в больницу к стармеху. Поручение экипажа, сам капитан просил. Да как идти-то? Поссорились они. Размолвка, кажется, пустяковая, а столько крови попортила! И все из-за того, что чересчур грубо, видите ли, Арсений отчитал вахтенного. Приказал снять с вахты. Правильно отчитал: уснул тот у трапа! Лицо судна называется! А стармех прицепился. Дескать, сам выпил, так уж сиди в каюте и не высовывайся. Да матроса этого вообще надо было списать с судна, пожалели еще человека! Ни помполит, ни капитан Арсению слова не сказали, а Климушин решил побеседовать на педагогические темы. Думает, с отцом на одной посудине плавал, так теперь всю жизнь может воспитывать?..