Трудная полоса - страница 33

— Брось шутки шутить. Я тороплюсь. Ты можешь прямо сейчас подъехать на такси? Я задержу катер.

— Нет, милый, хватит, полстраны изъездила для твоего удовольствия! Летала к тебе, как сумасшедшая, по телеграммам. «Приходим в такой-то порт, жду!» Как собачка, неслась: хозяин свистнул... Будет уже. Никогда Танька не была такой злой и колючей. Разговаривать с ней — что в тумане судно вести. Но там хоть локатор есть... Туман — это даже хуже, чем шторм. Ну, покричала бы, поругалась, отвела душу...

— А к кому ты несешься сейчас, кого развлекаешь? — Он бросил это со всей злостью и издевкой.

— Как ты смеешь так говорить, Арсений! Между прочим, сегодня мой день рождения, запамятовали, сударь?!

Ему стало не по себе... Как же забыл? Теперь он увидел все вокруг, чего не замечал прежде. Длинный белый забор, за которым в доках готовятся к выходу в море корабли, маленькие домики в зелени, где живут семьи корабелов и моряков... Там, за чистенькими оконцами, женщины месяцами следят по картам, где у Суэца или на Джорджес-банке кочуют их мужья.

— Почему ты промолчала вчера? Эх, суслик! Так приехать сейчас не можешь? Нет? Никак? Ну ладно, гульнем, когда вернусь. Отметим праздник...

— Нет, Арсений, как ни жаль, нет! Уже не отметим. Беги скорее, опоздаешь на катер. Чао!

Последняя фраза была снова сказана тем мягким бархатным голосом, который напомнил ему мгновения их близости. Но Таня уже положила трубку. Арсений поглядел через окошко телефонной будки на катер. Оттуда махали руками. Ничего, подождут... Снова набрал номер. Взяла сама...

— Ты что бросаешь трубку?

— А о чем говорить, Арсений, все сказано.— Голос у нее грустный и ласковый.— Я и в самом деле выхожу замуж. Ты почему-то не принял этого всерьез...

— Но за кого? И зачем?

— За хорошего человека, который меня любит. Нормальной жизни хочу, понимаешь! Хочу ребенка и чтоб у ребенка был отец. Как будто понятно. Разве тебе самому это не приходило в голову?

— Таня, я ж никогда не отказывался... У нас как-то не было об этом разговора.... Ты еще так молода, зачем тебе ребенок?

— Ну тебе-то он не нужен. Он помешает тебе жить в свое удовольствие...

— Хорошо же ты обо мне думаешь!

— Уж как есть. Пойми, я устала. Устала казаться веселой, когда мне хочется плакать. Устала встречать и провожать тебя и ждать месяцами, когда ты соизволишь вспомнить и позвать меня... А ты и мой день рождения забыл...

Она говорила спокойно, и Арсений понял, что Татьяна приняла окончательное решение — и теперь выкладывала ему все, что накопилось за эти годы.

— Таня, давай отложим этот разговор. Зачем по телефону?

— По телефону, Сенечка, это хорошо. Это легче. Я не вижу тебя — и мне не так больно. Ты ведь понимаешь, я люблю тебя, и это, видно, навсегда, но и это ничего не меняет. Я благодарна тебе за все. Только уже хватит.

— Таня, я никуда не поеду, ни на какой остров. Сейчас приду к тебе, все обговорим тихо-мирно, ты в горячке просто...

— Нет, милый, приговор окончательный, обжалованию не подлежит.

«И это ложь, ложь, ложь!» — мелькнуло в голове. — И на том спасибо. Беги, не то твой катер и в самом деле уйдет...

Она все еще не клала трубку, Арсений слышал ее дыхание. Теперь трубку повесил он сам.

...Арсений вскочил на борт, когда трап уже убрали и между причалом и катером узким ножом сверкала полоска воды. Смотрел на реку. На берегу — штабеля, целые улицы леса — это поплыли лесозаводы, один, другой, и без конца... Река тут разделялась на множество рукавов, огибала несметное количество островков, которые сама же и намыла, от маленьких, пустынных, скорее кос, а не островков, до огромных, заросших лесом и кустарником, заселенных людьми... Фарватер здесь старпом знал назубок, но они шли не там, где обычно ходят торговые суда, а по другой протоке...

Арсений пытался думать о реке и о речниках, таких, как капитан или моторист этого небольшого катерка, о том, какая у них жизнь и чем она отличается от жизни моряков дальнего плавания. Он пытался, но не мог думать обо всем этом, потому что в ушах все еще звучали Танины слова. Собственно, когда-то такая связь должна была порваться. Таня умница, что решилась разрубить узел... Прежде она боялась потерять Арсения и молча признавала его поступки и решения единственно возможными, даже если при этом и унижалось ее человеческое достоинство. И это представлялось ему естественным. Редкие вспышки возмущения он просто не принимал во внимание. Ему всегда нравилось думать, что он не посягает на ее личность, что они оба свободны в своих поступках. Неужели она была верна ему? Ведь он даже не очень и скрывал, что у него есть другие женщины, в других портах...