Трудно быть феей. Адская крёстная - страница 32

— Да что ты, что ты, — замахал руками наследник. — Какой там драться с добрым-то человеком?

— Ну и то верно, — добродушно кивнул головой Соловей. — Тогда и смерть легкую примешь. Знаю я места нужные на теле человечьем, нажму, куда надобно, да и уснешь ты сном сладким, вечным, безболезненным.

— Это… Как же это? За что же, позволь спросить? — залепетал Ждан, покрываясь испариной. — Я же… Того-этого… Я пойду, пожалуй… Да?

— Да как же ты пойдешь-то, мил человек? А репутация моя? Баюну под хвост?

— Дак я…

— Ну что ты? — лениво поинтересовался Соловей. — Никому не расскажешь? Так лучше всего молчат покойнички.

— Да что, ты, Соловушка! Побойся Рода! Ты ж женатый человек! Не бери грех на душу! Что опосля всего жена твоя скажет, Горынья-то Змеевна? Неужто одобрит злодейство такое? — заверещал Ждан, вжимаясь в спинку стула.

— А вот лебудушку мою ты не вспоминай. И без того на душе мерзопакостно.

— Так, а давай я тебе службу сослужу знатную, с женой помирю? — заискивающе заглядывая в глаза разбойнику, залебезил Ждан.

— Помиришь, говоришь? — Соловей встрепенулся, огладил бороду и тут же сник. — Да как же такое возможно? Молчит девка окаянная, не признается, кто отец ее дитяти. Уж и знахарки травками поили, чтоб язык развязать. И колдуны заморские сон говорящий навевали. Все одно: молчит, чучундра, а в голове только образ мой и более никого. Вот ведь напасть, не спал я с ней! — рявкнул в сердцах Соловей и так шандарахнул кулаком по столу, что посуда и остатки трапезы на траву как горох из банки посыпалась.

— Пожалуй, знаю я верное средство, — немного успокоившись, задумчиво пощипав губу, произнес Ждан. — Побывал я с ответным визитом в государстве одном заморском. Видел там чудо чудное, диво дивное: тарелочку с наливным яблочком.

— Такого добра и у меня хватает в закромах, — пренебрежительно махнул рукой Соловей, снова достал нож и принялся его точить.

Принц сглотнул, взбледнул еще больше, но продолжил, собравшись с силами.

— То да не то! Государство то на краю света разместилось, там, где солнышко красное восходит каждый родный день. Чудес там видимо-невидимо. Тех-ни-чес-ких и ге-не-ти-чес-ких, — напрягая память, по слогам произнес принц названия заморские-замудренные.

— Блюдечко наше с яблочком мудрецы тамошние переделали. Да так, что теперь через него узнать возможность имеется, кто отец али матушка дитяти невинного. У них после войны с богами местными столько сирот осталось, да всякий на трон норовил самозванцем взойти. Вот и расстарались на благо отечества колдуны да маги, — доверительным голосом закончил свою пылкую речь Ждан и, вопросительно приподняв бровь, уставился на Соловья, ожидая его решения.

— Хм, — склонив голову к плечу, щуря черные глазищи, задумался Соловей-разбойник. — И как это яблочко помочь может? Покатается по тарелке и папашу родного покажет? Так говорю же тебе, бестолочь: именитые маги через сон волшебный правды-истины не добились, как не допытывались. А тут фрукт-ягода. Какой с него толк?

— А такой, — осмелев и придвинувшись к столу, доверительно заговорил Ждан, уловив смену настроения в разбойнике. — А толк такой: волшебной иголочкой пальчик колют да на блюдечко то кровавые капли капают. От батюшки да от ребеночка, — опережая вопрос, уточнил принц. — Опосля лекари яблочко по блюдечку запускают да с такой скоростью невиданной, что уследить не уследишь, как оно несется-катится по донышку. Долго ли коротко, про то точно не ведаю. Да только как яблоко остановится, так два лика на тарелке и проявляются. Один — ребятёнкин, а другой — взаправдашнего отца-батюшки.

— А вот это дело! — повеселел разбойник. — И что, так всех опознать можно?

— А как же, — подрасслабился Ждан и вновь откинулся на спинку стула.

Соловей вскочил на ноги, подергал бороду и заметался по поляне, что-то бормоча себе под нос, споря и ругаясь сам с собой. Довольный принц подтянул к себе котелок с чаем душистым, принюхался, скривился, но кружку налил полную и, прихлебывая остывший напиток, наблюдал с улыбкой за метаниями собутыльника. Наконец, разбойник принял какой-то решение, удовлетворенно мотнул головой, огладил бороду и степенным шагом подошел к столу.