Трудности перевода. Воспоминания - страница 10

Итак, на рубеже 80-х годов на пике холодной войны я оказался третьим секретарём Отдела США МИД СССР. Был определён в сектор внешней политики, которым руководил Сергей Петрович Тарасенко. Отслеживал азиатское направление, что оказалось как нельзя кстати с учётом моих академических интересов. Я заканчивал работу над диссертацией со странным названием «Китай и Япония во внешнеполитической стратегии США 1969-1980». Оппонентам, да и моему научному руководителю было непросто объяснить, почему две столь разные страны оказались «в одной посуде». Тогда в науке о международных отношениях увлекались всякими треугольными, четырёхугольными и прочими геометрическими схемами. В них упражнялся и я. По счастью, защита диссертации в Дипломатической академии пришлась на дни работы XXVI съезда КПСС, и Леонид Ильич в своём отчётном докладе подарил мне совершенно изумительную цитату, к которой я апеллировал при защите. К тому же, пришедший меня поддержать из МИД Тарасенко разъяснил членам учёного совета, что без моей диссертации отделу США была бы просто беда. В общем, итог тайного голосования 16:0 не мог меня не устроить. Многолетняя эпопея с диссертацией завершилась. Не могу сказать, что я внёс весомый вклад в мировую науку, но сотни перелопаченных книг, наверное, не прошли для меня даром.

Тем временем международная обстановка продолжала удручать. Мир осудил «советскую агрессию» в Афганистане, плохо дела шли в Восточной Европе. 31 марта 1980 года все мы в отделе США почему-то ожидали, что вот-вот советские войска войдут и в этот регион. К счастью, трагедии не произошло.

Суд да дело — работник отдела кадров сообщил, что планируется мой выезд в длительную командировку для работы в Посольстве СССР в Вашингтоне в должности второго секретаря.

Впервые перелетев через Атлантический океан, мы с женой оказались в уже изнывавшей от жары столице Соединённых Штатов 11 мая 1982 года. Нас поселили не в комплексе, где проживало подавляющее число сотрудников посольства, а в Вирджинии, в небольшом «комьюнити», действительно походившем на деревушку и именовавшемся «Хамлет». В трёхэтажных домах не было ни лифтов, ни подъездных дверей. Окна и балкон нашей двухкомнатной квартирки выходили в лес. Имелись бассейн и теннисные корты. Всего там, среди американцев, жили семей двадцать, в основном молодых работников советского посольства и журналистов. За этой идиллией забывалось о суровых реалиях холодной войны. Через несколько лет двоих из наших соседей по «Хамлету» расстреляли за измену Родине.

Работа каждого посольства в решающей степени зависит от его руководителя. Посольство СССР в Вашингтоне к моменту нашего прибытия вот уже двадцать лет возглавлял Анатолий Фёдорович Добрынин. Атмосфера была исключительно деловая. Перед отъездом в Вашингтон я прошёл рутинное собеседование в ЦК КПСС, ознакомился с брошюрой о правилах поведения советского человека за границей, но в самом посольстве нас никто ничем не стращал и ничего не запрещал. Тем не менее, мы не забывали посматривать по сторонам, ожидая подвоха. В первое время наши подозрения вызывал молодой сосед по лестничной площадке. Они только усилились, когда однажды он постучал в дверь и принёс кусок пирога. Всё бы было ничего — у американцев приняты дружелюбные жесты в отношении соседей. Но случилось это в день моего рождения, и мы восприняли появление парня на нашем пороге как намёк — за нами следят. Но видимо наши подозрения оказались безосновательными. Через некоторое время парень съехал с квартиры, сказав, что купил дом. А ещё чуть позже мы получили письмо от американских властей. В нём нас информировали, что бывший сосед подал заявление на работу «чувствительную с точки зрения безопасности», и просили высказать о нём своё мнение. Лучшего адресата для такого письма, чем сотрудник советского посольства, придумать было трудно.

Конечно, американцы знали, кто есть кто в советском посольстве, и не тратили время впустую. Всё же и я однажды удостоился довольно плотной слежки. В посольстве я оказался в группе военно-политических проблем. Тема ограничения вооружений была тогда исключительно модной, и меня частенько приглашали выступать, в том числе и за пределами Вашингтона. Как-то позвали в Бостон. Прибыв туда, мы с женой решили первым делом ознакомиться с достопримечательностями важного для американской истории города. Пошли по «туристической тропе». В какой-то момент жена заметила, что за нами следует незнакомый мужчина. Вскоре слежка стала явной: за нами бампер в бампер шли две автомашины. Я пытался разыскать Музей Авы Гарднер. Бостон — город довольно сложный, я плутал, поворачивая с одной улицы на другую. Остановился у припаркованной автомашины, за рулём которой сидел усатый мужчина, и спросил его, как добраться до музея. Он ответил: «За вами едет жёлтый