Трудности перевода. Воспоминания - страница 54

Однако прощание с Белградом, как оказалось, было лишь временным.

В июне 1995 года я из Брюсселя приехал в Москву в отпуск. В это время, по определению официального представителя МИД России Михаила Димурина, «ситуация в Боснии и Герцеговине накалилась до предела, требуя экстренного подключения всех каналов воздействия». Мне предложили вновь отправиться по знакомому маршруту Белград — Пале. Разговор с Милошевичем показал, что президент не на шутку встревожен происходящим и его раздор с руководством боснийских сербов зашёл очень далеко. Милошевич не возражал против моего контакта с ними в Пале, однако впервые не дал машину сопровождения. До границы с Боснией пришлось добираться по пробкам и светофорам, дорога заняла значительно больше обычного времени.

В столице боснийских сербов за обеденным столом восседало всё «политбюро»: Караджич, Краишник, Колевич, Плавшич, Буха. Их рассуждения носили отрешённый характер: нам ничего не остаётся, как плыть до другого берега. Тот факт, что против них всё более решительно поворачивалось не только мировое сообщество, но и Белград, казалось, не поколебал уверенность боснийско-сербского руководства в том, что продолжение военной конфронтации принесёт искомые результаты. Термин «компромисс» ими по-прежнему не воспринимался.

11-12 июля произошло событие, имевшее поворотное значение для войны в Боснии, да и во всей бывшей Югославии. Боснийско-сербские силы под командованием генерала Младича вошли в охраняемый ООН мусульманский анклав Сребреницу. Располагавшийся там датский миротворческий контингент не имел ни мандата, ни возможности, ни желания оказать сопротивление. Практически всё мужское население города, около 8 тысяч человек, погибло или было уничтожено. Масштаб трагедии не сразу стал известен мировому сообществу в полном объёме. Однако тучи сгустились над боснийскими сербами окончательно и бесповоротно.

В ходе состоявшейся 21 июля в Лондоне расширенной встречи министров иностранных дел, обороны и начальников главных штабов стран Контактной группы, а также представителей ЕС и НАТО Соединённые Штаты выступили беспрецедентно жёстко, настаивая на массированных воздушных ударах по сербским позициям, прежде всего по системе ПВО, а также на передаче руководства всей операции в Боснии от ООН к НАТО. Формального решения на этот счёт на встрече не принималось, но и возражения и встречные предложения, с которыми выступили наши министры Козырев и Грачёв, погоды не делали. На состоявшейся там же неформальной встрече министров иностранных дел Контактной группы новый сопредседатель Координационного комитета Международной конференции по бывшей Югославии Карл Бильдт, сменивший на этом посту ушедшего в отставку Оуэна, пытался развить формулировавшийся им план дальнейших действий, включавший возможность поэтапного снятия санкций с Союзной Республики Югославия. Однако его заходы были подчёркнуто холодно встречены госсекретарём Кристофером. Американцы серьёзно нацеливались на силовой сценарий.

О таком повороте настроений Козырев информировал Милошевича во время визита в Белград в конце июля. Будучи в составе делегации, я получил ещё одну, как оказалось, последнюю возможность попытаться повлиять на ход событий.

Дело в том, что в Брюсселе наряду с другими коллегами ко мне стал захаживать посол Хорватии в Бельгии. Немолодой уже человек, он не был профессиональным дипломатом, долгие годы прожил в Австрии, где занимался туристическим бизнесом. Но имел одно важное преимущество — был другом детства президента Хорватии Туджмана. Из его слов вытекало, что Загреб предпочёл бы политическое решение своих проблем с Белградом. «Военная операции по захвату Краины, по нашим оценкам, унесёт жизни четырёх тысяч хорватских солдат, а это слишком много для нашей маленькой страны», — говорил он.

Милошевич устроил для Козырева обед за городом. В разговоре перед застольем я сообщил президенту о своих контактах с хорватским послом, в том числе об обеспокоенности хорватов в отношении больших жертв. Подозвав своего начальника генерального штаба, Милошевич с характерной усмешкой повторил ему мои слова. Однако мысль о том, что хорваты, которые в последнее время изрядно вооружились, возможно, всё-таки не делают окончательную ставку на силу, судя по всему запала. В разговоре за столом (Козырев сидел напротив Милошевича, я — по правую руку) президент рассуждал, что он не против разговора с хорватами, но это должны быть секретные переговоры, подчеркнул он, не такие, как были у нас на авианосце «Инвинсибл», когда сообщение о встрече конфликтующих сторон разлетелось по всему миру, как только вертолёты коснулись палубы.