Трудности перевода. Воспоминания - страница 53

Организуя деятельность Контактной группы, важно было «не потерять» сопредседателей Оуэна и Столтенберга, хорошие контакты с которыми мы ценили, видя в них определённый противовес излишне нахрапистой и агрессивной американской линии. 1 мая я слетал в Осло, где подробно информировал сопредседателей о последнем развитии событий, в том числе связанных с созданием Контактной группы. Подозрительность американцев к сопредседателям была столь велика, что Кристофер не дал согласия на их присутствие на первом министерском заседании рабочей группы 13 мая в Женеве. Оуэна и Столтенберга «запустили» в комнату лишь для отдельного разговора по завершении основного заседания.

Так или иначе, механизм начал работать, и на второй министерской встрече Контактной группы в Женеве 5 июля была одобрена новая карта Боснии, именно ей предстояло стать основой урегулирования. Одобрили и дальнейшую стратегию действий, подразумевавших возможное усиление давления на тех, кто откажется принять план урегулирования, и возможное снятие санкций, если сербская сторона проявит кооперабельность. Карта предусматривала предоставление боснийским сербам 49 процентов территории Боснии и Герцеговины, а Мусульмано-хорватской федерации 51 процент. От обеих сторон требовались серьёзные уступки. Боснийско-хорватская федерация претендовала на 58 процентов, а сербы в это время контролировали 70 процентов территории Боснии и Герцеговины. Главная трудность нашей работы с руководством боснийских сербов, как и всегда, состояла в том, что они не могли сформулировать свои приоритеты. Они не могли принять решение о каких-либо уступках по контролируемой ими силой территории. Караджич полагал (и не раз говорил мне об этом), что мусульмане в конечном итоге удовлетворятся той частью Боснии, которая им останется. Это, безусловно, совершенно нереалистичный взгляд на вещи. Не помог сдвинуть сербов с бескомпромиссной позиции ни приезд в Белград в конце июля в моём сопровождении министра обороны Грачёва, ни жёсткое политическое и пропагандистское давление на них со стороны Милошевича. Разница в стратегии между Белградом и Пале, проявившаяся под Горажде, окончательно обнажилась в результате последовавшего 4 августа отказа боснийских сербов принять план Контактной группы.

5 августа Белград закрыл границу между Сербией и Республикой Сербской. Произошло то, о чём мы не раз говорили с Милошевичем в ходе многочисленных бесед в Белграде: Сербия отмежевалась от войны. За это в соответствии с планом Контактной группы должны были последовать «бонусы». СБ ООН принял резолюцию, приостанавливавшую на сто дней действие ряда санкций против Союзной Республики Югославии, в частности, возобновлялись полёты в белградский аэропорт. Первым «послеблокадным» рейсом «Аэрофлота» я совершил свою последнюю поездку в Белград в качестве Спецпредставителя Президента России. После подобающей случаю волнующей церемонии в аэропорту с цветами и музыкой состоялась «прощальная» беседа с Милошевичем. Президент устроил для меня небольшой обед и подарил натюрморт кисти сербского художника.

Чуть больше чем через месяц мне предстояло сменить место службы — отправиться в Брюссель в качестве Посла России в Бельгийском Королевстве, в обязанности которого вменялось также развитие отношений с НАТО и Западноевропейским союзом. По поводу моего назначения в нашей прессе было немало пересудов. Кто-то усматривал в нём стремление Козырева избавиться от претендента на министерский пост, кто-то предполагал, что я захотел «отсидеться» в престижном Брюсселе для того, чтобы занять министерский пост на Смоленке, когда он освободится после предрекавшейся многими скорой отставки Козырева. Правда была банальной. Идею о возможности отъезда в Брюссель мне подал Адамишин ещё в 1993 году. Тогда министр резонно заметил, что мне надо «ещё поработать». В 1994 году стало ясно: моим надеждам на «прорывное» политическое урегулирование в бывшей Югославии не суждено было сбыться. Отклонение боснийскими сербами плана Контактной группы показывало: югославское урегулирование выходило на новую, не самую близкую к солнцу орбиту. В то же время в Брюсселе возникала интересная интрига вокруг перспектив наших отношений с Североатлантическим альянсом, которая меня интересовала. У детей был самый подходящий возраст — 9 и 6 лет — для того, чтобы временно сменить место жительства.