Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг. - страница 36

. Соответственно, вплоть до начала 1915 г. на сборном пункте практически не велись Алфавитные книги, являвшиеся ключевым (а порой и единственным) справочным документом о военнопленном. В результате такого подхода значительная часть турок, погибших на этапах эвакуации зимой 1914–1915 гг., просто «выпала» из системы учета. Что же касается причин названного явления, то важнейшими из них мы считаем две следующие:

а) Низкую организацию регистрации пленных на всех уровнях управления от действующих частей до сборного пункта фронта, а равно отсутствие должного контроля за этим со стороны вышестоящего командования. Сказанное красноречиво подтверждает телефонограмма Начальника штаба КВО от 14 ноября 1914 г., адресованная Начальнику Тифлисской местной бригады и начинающаяся откровенно саркастически: «По газетным сведениям, через Тифлис проходят значительные партии военнопленных турок…»[185].

б) Острую нехватку на сборном пункте переводчиков, которых нередко приходилось заменять случайными людьми, в т. ч. и пленными аскерами из числа тех, кто до войны работал в России. Штаб Округа лишь 31 декабря 1914 г. запросил четырех переводчиков в Канцелярии Наместника, ссылаясь на то, что «таковых в окружном штабе не имеется». Однако Канцелярия ответила, что в ее штате состоит лишь один человек, знающий турецкий язык[186]. Правда, Тифлисскому уездному воинскому начальнику удалось самому разыскать в частях армии несколько офицеров, владеющих турецким[187]. Однако проблемы это, конечно же, не решило.

Хотя эвакуация военнопленных к местам интернирования являлась, в общем-то, процедурой вполне универсальной, на театрах военных действий с Оттоманской империей она, как и регистрация, отличалась некоторыми специфическими чертами, особенно присущими начальному периоду войны. Так, следует признать, что Черноморский флот оказался к эвакуации абсолютно неподготовленным, поскольку с 20 по 30 октября, т. е. целых 10 суток, его штаб безуспешно выяснял во всех инстанциях,… кому он вообще должен передавать пленников. И лишь 31 октября, благодаря содействию коменданта севастопольской крепости и командования Одесского военного округа, морякам, наконец-то, было сообщено, что таковые подлежат сдаче Ялтинскому уездному воинскому начальнику. Правда, до этого турок любезно соглашалось принимать у флота севастопольское жандармское управление. Оному их охотно передавали. Потом этих людей пришлось долго разыскивать и ЦСБ, и ГМШ и, разумеется, самим черноморцам. Обнаружились они лишь… в августе 1915 г… в камерах севастопольской городской тюрьмы, где «честные защитники своего отечества» томились без всякой цели и без всякого смысла[188].

Что касается Азиатского ТВД, то ГУГШ еще 6 сентября 1914 г., т. е. за полтора месяца до начала войны, уведомил штаб КВО о том, что для турок предназначены Иркутский и Приамурский военные округа, а 25 октября подтвердил, что «прибывающие [с] фронта партии военнопленных турок надлежит направлять на Пензу [на] общий сборный пункт Казанского военного округа, откуда эти пленные <…> будут отправляться далее через Омск для постоянного их размещения [в] пределах округов Сибири»[189]. Однако принимая во внимание тот факт, что в ходе перевозок военнопленных с Кавказа на рубеже 1914–1915 гг. и в первые месяцы их пребывания в местах интернирования, от разного рода лишений и болезней (главным образом — тифа, дизентерии и оспы) погибло до 7 тыс. турок (из 15 тыс.), организацию эвакуации вряд ли можно признать удовлетворительной[190].

Причины тому мы видим, главным образом, в следующем.

I. Эвакуация военнопленных, в т. ч. и турецких, особенно в зимний период, никогда не была сильной стороной отечественной системы военного плена, что во многом детерминировалось российскими пространствами, суровым климатом, бездорожьем, низкой плотностью населения и его еще более низким жизненным уровнем. Справедливости ради заметим, что в XVIII–XIX вв. военно-политическое руководство не раз пыталось компенсировать названные факторы, в частности, возлагая на обывателей обязанности «от места до места давать для турков по теперешнему холодному времени, из человеколюбия, с возвратом» тулупы и валенки; увеличивая для османов порцию мяса и даже выдавая водку «тем из них, кои пьют оную». Однако меры эти не всегда достигали цели, о чем говорит массовая гибель пленных после взятия Измаила (1790 г.), Варны (1828 г.) или Плевны (1877 г.)