Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг. - страница 52

. Характерно также, что даже в 1922 г., т. е. после окончания массовой репатриации из России пленных Четверного союза, попытка администрации одной из больниц Новороссийска потребовать с бывших турецких пленников, как и со всех иностранных граждан, плату за лечение, была немедленно пресечена Центрэваком[301].

Проблема трудового использования пленных противника в России в годы Первой мировой войны, как представляется, относится к числу наиболее разработанных в современной отечественной историографии, в т. ч. и на уровне специальных работ[302]. Данное обстоятельство, в совокупности тем фактом, что организационное и правовое регулирование трудовых отношений пленников Центральных держав практически не зависело от их государственной принадлежности, позволяет нам оставить за рамками настоящей книги большинство вопросов универсального характера, а указать лишь на те из них, которые наиболее тесно связаны с предметом нашего исследования.

1. В первую очередь необходимо отметить, что труд пленных в России регулировался многоуровневым комплексом нормативно-правовых актов, восходящих к ст. 6 IV Гаагской конвенции и ст. ст. 12–13 Положения о военнопленных. Основу данного комплекса, помимо уже упомянутых выше Правил о порядке предоставления военнопленных для исполнения казенных и общественных работ в распоряжение заинтересованных ведомств от 7 октября 1914 г. и Правил о допущении военнопленных на работы по постройке железных дорог частными обществами от 10 октября 1914 г., составляли Правила об отпуске военнопленных на сельскохозяйственные работы от 28 февраля 1915 г. и Правила об отпуске военнопленных для работ в частных промышленных предприятиях от 17 марта 1915 г. Кроме того, в течение 1914–1917 гг. в развитие перечисленных базовых актов в России было принято большое число организационно-распорядительных документов, регламентирующих порядок и условия трудового использования пленников и исходящих от различных министерств и их департаментов, ГУГШ и штабов военных округов, начальников местных бригад и уездных воинских начальников, территориальных органов управления, администраций предприятий и т. д.

2. По мере затягивания войны, труд пленных в России приобретал все большее значение. Если в 1914 г. он рассматривался скорее как мера социально-психологического характера, призванная «дать удовлетворение как обществу, так и армии», то уже в 1915 г. его растущая роль в экономике страны стало все чаще приводить к межведомственным столкновениям за право «обладания» этой разновидностью рабочей силы. Одновременно оформились и приоритетные, с точки зрения использования пленных, отрасли народного хозяйства, как-то: горнодобывающая промышленность, железнодорожное строительство, сельское хозяйство и некоторые другие.

3. Организация порядка и условий предоставления военным ведомством пленных для выполнения работ имела тенденцию к упрощению. Если первоначально администрация предприятия решала данный вопрос через фабричного инспектора, губернатора и ГУГШ, то в июне 1915 г. работодатель получил право запрашивать пленных непосредственно в штабе того военного округа, на территории которого они были расквартированы[303].

4. В качестве еще одной тенденции следует назвать постепенный отказ от учета государственных и национальных различий между военнопленными. Так, если в 1914 — первой половине 1915 гг. труд считался едва ли не привилегией представителей «дружественных национальностей», то на втором году войны такой подход отошел в прошлое. К примеру, уже 15 января 1916 г. Особое межведомственное совещание потребовало от Военного министерства и штабов военных округов «весь остающийся [в] данное время внутреннем районе контингент неиспользованных трудоспособных пленных, без различия их национальности (Курсив наш — В.П.), предоставить [в] распоряжение ведомства земледелия для исполнения полевых работ»[304].

5. Поскольку заработная плата пленных являлась экономической основой их возможных побегов, между военным и гражданскими ведомствами постоянно возникали трения по поводу ее размера. Первоначально Военное министерство вообще исходило из того, что производимые пленниками работы «оплате вознаграждением не подлежат» (ст. 13 Положения о военнопленных), и только 8 марта 1915 г., после многочисленных жалоб со стороны администраций предприятий, признало за работодателями право «производить военнопленным денежные выдачи в целях поощрения их к более усердному труду, в размерах, соответствующих производительности труда каждого военнопленного рабочего». Тем не менее, на практике российские власти на протяжении всей войны стремились минимизировать количество средств, которыми могли располагать пленные. Например, в июне 1915 г. Военное министерство требовало ограничить размер их заработка 20 коп. в день, а 30 сентября 1917 г. настаивало на том, чтобы в личном распоряжении пленного единовременно не оказывалось более 15 руб.