Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг. - страница 53

6. Порядок и условия применения труда военнопленных заметно отличались в разных губерниях и даже в разных уездах одной и той же губернии, на что неоднократно обращало внимание МВД[306]. Это касалось самой организации работ, условий содержания пленников, применения к ним мер поощрения и взыскания и т. д. Однако наибольшие различия касались зарплаты, которая варьировалась в широких пределах и, главное, вне зависимости от требований военного ведомства. Так, если в 1915 г. занятым на строительстве, ремонте и обслуживании большинства железных дорог платили в среднем по 25 коп. в день, то на Минусинской железной дороге эта сумма составляла минимум 60 коп. Если летом 1916 г. военнопленный, работающий на Амурской железной дороге, получал поденную плату в размере 60 коп., то на Ачинск-Минусинской железной дороге, где практиковалась сдельная оплата труда, от 1 р. 25 коп. до 3 р. 50 коп., что позволило здесь многим пленным иметь сбережения до 200 руб. и выше. Не меньший разброс наблюдался и в сельском хозяйстве, ввиду чего в феврале 1916 г. МВД пришлось разъяснять земским управам, что «плата, за которую пленные предоставляются сельским хозяевам, отнюдь не может быть рассматриваема в качестве произвольного вознаграждения пленных, а является по существу платой заработною»[307].

Вместе с тем, режим труда и отдыха военнопленных, как правило, совпадал с тем, который был установлен для работников-россиян. Например, на Рязано-Уральской железной дороге рабочий день летом продолжался с 6 час. до 18 час. (при двухчасовом перерыве на обед), «а когда светлый день менее 12 часов — светлым временем»[308]. (Для сравнения заметим, что по данным делегации МККК, инспектировавшей осенью 1916 г. лагеря русских военнопленных в Турции, пленники «работают с 5 до 17 час. за один пиастр в день, который нередко не получают»[309]).

7. Хотя положение работающих военнопленных постепенно сближалось с положением российских трудящихся, вплоть до конца 1917 г. между ними сохранялось, по крайней мере, два принципиальных различия:

а) Из денежного вознаграждения военнопленных вычитались расходы, понесенные предприятиями на их питание, обмундирование, охрану и т. п.

б) Военнопленные не подлежали страхованию от несчастных случаев и на случай болезни. Характерно, что такое решение было принято не сразу. Дискуссии по данному вопросу велись на всем протяжении 1915 г. И лишь 12 января 1916 г. Министерство торговли и промышленности, по согласованию с ГУГШ, сообщило заинтересованным лицам, что «военнопленные, работающие в промышленных предприятиях, не подлежат действию правил об обеспечении рабочих на случай болезни, о страховании рабочих от несчастных случаев и о вознаграждении потерпевшим вследствие несчастных случаев, ибо <…> военнопленные не являются добровольно поступившими на работы упомянутых предприятий и по своему положению не пользуются никакими правами, кроме предусмотренных Положением о военнопленных»[310].

Что же касается особенностей трудового использования именно оттоманских военнопленных, то здесь необходимо выделить следующее.

I. Труд пленных турок в России носил во многом традиционный характер, т. к. регулярно применялся на всем протяжении вооруженного противостояния между нашими странами (за исключением периода Русско-турецкой войны 1806–1812 гг.). Причем явление это порой приобретало даже дискриминационный оттенок. Например, в ходе Крымской войны 1853–1856 гг. массовая «трудовая повинность» возлагалась на одних лишь оттоманов, но почему-то не коснулась их союзников — французов, англичан и сардинцев.

II. В годы Первой мировой войны турки представляли собой самую малочисленную часть контингента работающих военнопленных (не считая, разумеется, болгар). Очевидно, по этой причине российские власти просто не видели необходимости переводить для них разного рода организационно-распорядительные акты. Так, 9 июня 1916 г. МВД направило губернаторам тысячи экземпляров «Правил о порядке исполнения пленными сельскохозяйственных работ». Документ этот, помимо русского, был отпечатан на немецком, венгерском и польском языках. Но не на турецком. Еще ранее, на рубеже 1914–1915 гг. военным ведомством специально для пленных были изданы: «Инструкция военнопленным германской и австро-венгерской армий», «Правила ведения ротного хозяйства», «Книга артельщика» и «Книга каптенармуса». Но все это лишь на немецком языке