Турнир - страница 22

Первым на меня обращает внимание бармен. Яхико поднимает взгляд и удивленно вытягивает губы в ухмылке. Пока я иду через ряды столиков, преодолевая расстояние с непойми откуда взявшейся легкостью, на горизонте появляется еще одна фигура. Даже не знаю, стоит ли радоваться тому, что в первую очередь мне посчастливилось нарваться именно на него…

- Неужели мышонок собственной персоной? – Хидан садится на барный стул и скучающе подпирает голову рукой. Видок у него, конечно, самый расслабленный, но взгляд острее любых лезвий. – А, нет, не совсем…

Изворотливая тварь успевает избежать удара. Только ненадолго. Точно зная, что эффект неожиданности против Хидана не сработает, я задумал кое-что поинтереснее предсказуемой драки, из которой чертовски трудно выйти победителем.

Хидан неуверенно хмыкает, когда я вжимаю ему в шею собственное оружие, с немыслимой ловкостью выдранное из кобуры на поясе. Кожаный карман был лишь едва прикрыт рубашкой – еще одно доказательство, что сегодня я обречен на несказанное везение. Плюс, все-таки чему-то научился у наглых пальцев Саске.

- Пустынный Орел, не так ли? Большой и нелепый, для устрашения вариант наилучший?

- Какой хороший ученик.

- Где Данзо?

- Малыш, брось игрушку. Я тебе не по зубам. Тем более, ты даже на курок нажать не сможешь.

Приходится продемонстрировать свои добрые намерения, одним рывком прижав дурную голову к барной стойке. От столкновения лба с гладкой поверхностью вымытые бокалы тихо звякают. Якихо – мрачнеет, Хидан – зло выдыхает сквозь зубы.

- Терять мне нечего, котеночек, - изогнув большой палец, передергиваю рычажок. Заряжено. Прекрасно… - убить не убью, это правда. Но неужели у тебя есть лишнее ухо или отрастают новые пальцы, как у ящерицы?

- Ты не из тех людей, - ну, наконец-то он начинает воспринимать меня всерьез. Слабо дергается в захвате, и я перевожу оружие прямо под ушную раковину.

- И ты снова прав. Был не из тех людей. Не из таких, как ты.

- Ты хоть одну муху за свою жизнь обидел, Узумаки?

- Никогда не поздно начать!

- Ну давай, чего медлишь?

Наверное, я действую не так, как должен. Это не я – кто-то другой. Или все-таки я. Другой я.

Оглушающий грохот. Кровавая полоса на поверхности барной стойки «под мрамор». Звон разбитых бутылок.

Мы оглушены оба – и я, и Хидан. Разлетаемся, как разрубленная пополам змея. Он со звериным рычанием и с кровоточащей раной вместо уха. А я – в компании Пустынного Орла, дрожащих рук и сильнейшего головокружения.

- Тварь!

Шоковая пелена, пронизанная высокочастотным писком, спадает от приглушенного звука - голоса Хидана. Далее я слышу ругательства Яхико. И перевожу на него оружие.

- Заткнись.

Затыкается.

На звук выстрела никто не появляется. Я не удивлюсь, если эти двое одни во всем здании клуба. Видимо, слишком раннее время для выхода на охоту убогой нечести.

- Я спросил, где Данзо. Надо повторить вопрос?

- Ну-ну, не надо так буйствовать.

А нет, они не одни.

Почти ожидаемо в мой затылок вжимается прохладный металл. Страха нет – куда страшнее наблюдать за болезненными мучениями Хидана. Зато он больше не насмехается. И вряд ли рискнет.

- Опусти пистолет, - голос Хаку такой же спокойный и ровный, каким запомнился тогда, в больнице.

- Думаешь, я боюсь смерти? – самое время вспомнить о том, что я вроде как хотел воспользоваться планом. – Сердце может подвести меня в любой момент. Избавь жертву обстоятельств от возни с больницами, а Саске – с похоронами, сделай милость?

- Зачем ты явился? – да, голос ровный, но быстро меняется – от слова к слову. То невозмутимо-холодный, то едва раздраженный, то…

- К Данзо.

Вместо каких-либо новых угроз, Хаку прихватывает меня за подбородок сзади и обжигает кожу дыханием:

- Зачем. Ты. Явился?

- Поставить его на место.

- Думаешь, получится?

- Я попытаюсь. Терять мне нечего.

- Ты забылся. Я знаю, где живет Конан.

- Кабуто не так глуп, как ты думаешь. Сунешься к Элифесу?

- Саске не нужна еще одна дырка где-то в районе груди?

Как раз в том районе у меня кусает болью, но я не позволяю себе даже вздрогнуть.

- Минус он, минус я. Хотелось бы лежать с ним в одной могиле, но если закопаешь мое тело в какой-нибудь канаве – не обижусь.