Творчество Лесной Мавки - страница 12
Свежую чуют беду.
Знаешь, стихи — как лебеди,
К дальнему свету ведут…
* Мне не уйти. Веселой травли пляска. *
Мне не уйти. Веселой травли пляска.
Гадай, охотник, на каприз судьбы.
И на снегу, как веер карт цыганских,
И зверя и псаря легли следы.
Гадай. Сегодня снег — червонной масти.
И черной масти — дула зоркий глаз.
Тебе на круги выпадает счастье.
Бубновый выстрел обрывает связь.
* Чуяла — были крылья! *
Чуяла — были крылья!
Рыжие, цвета пламени.
Дни мои светом плавили,
Плечи нестерпимо жгли.
Чуяла — были крылья!
Кого полетом прогневала?
Багряной ризой разорванной
Волочатся в ржавой пыли.
На белом карнизе узком
Встречаю рыжее утро.
Лишь маленький шаг вперед —
И в трещинах мостовая,
Судьба моя ножевая.
Или как прежде звонкий,
Чистый верну полет.
* У кошки девять жизней, а у волчицы — тридцать. *
У кошки девять жизней, а у волчицы — тридцать.
Ничем не защитится, бегущая на выстрел.
И меченая пулей, я снова выживаю,
Тревожа наст февральский, опять бегу по краю…
Живучая, зверюга! — загонщики кривились
И приближали гибель, как жалость или милость.
* Господень лик — в земле, Им сотворенной *
Господень лик — в земле, Им сотворенной.
Боярышник горит — святой алтарь.
Что ангелы, березоньки и клены
Прославили Тебя, Небесный Царь.
Мои леса в нерукотворных фресках.
Здесь пала на колени и молюсь.
Как близок к нам теперь престол небесный,
И храм единый — золотая Русь.
* Вы травили собаками — *
Вы травили собаками —
Но собаки лизали мне руки.
Расстреливали мишень,
Но осиновые тонкие стрелы
Пели музыкой дивной
О любви и немеркнущей муке,
Пели музыкой дивной, вонзаясь мне в сердце.
Вы травили собаками —
Но собаки лизали мне руки…
* Не раньте поэтов, пока они живы, *
Не раньте поэтов, пока они живы,
пока не ушли в журавлиную высь
дорогой увечий и шагом с обрыва,
и преданы казни проклятой молвы.
Не лезьте нам в раны, как черные черви,
глодать чуть присохшую кровь.
Не раньте поэтов — сожженные нервы.
Пока еще живы — не тронь!
Мы все под прицелом. И путь нам отмерен,
никто не прибавит ни шагу, ни дня.
Не раньте поэтов. Ну, ради бессмертья.
Не топчите до срока златого огня.
Жизнь знает. И срежет сама.
* Господи, прости самоубийцу *
Господи, прости самоубийцу,
искажающего Твой завет.
За такого некому молиться,
жалости и оправданий нет.
Господи, прости самоубийцу,
эти крылья, срезанные с плеч.
Жгучее раскаянье струится
в отблеске церковных светлых свеч.
И за слабость смертного исхода,
и за весь незавершенный путь
помолиться встану до восхода, —
как свинец вражды впивался в грудь.
Господи, прости самоубийцу,
как Твое заблудшее дитя.
За такого некому молиться
на людских разорванных путях.
В изуродованных болью лицах
теплится еще предивный свет.
Господи, прости самоубийцу,
искажающего Твой завет.
* Сгодятся мои стихи, *
Сгодятся мои стихи,
пойдут на растопку печи.
Огонь златым волком степным
набросится на добычу.
Какой же еще с них прок? —
Латать в людских душах раны…
Мой дикий, зоркий мирок
кажется вам обманом.
Чужого от бездны спасти —
свой белый день покалечу!..
Сгодятся мои стихи,
пойдут на растопку печи.
Следопыт
Другу Евгению
Кровью по снегу — повесть волчицы
юный и смелый читал следопыт.
На золотой мальчишьей реснице
первою болью слезинка дрожит.
Милый, не бойся, жизнь наша — травля,
тысячи ружей над дикой тропой.
Ребенок мечтает: злобу исправлю,
мир наряжу в добро и любовь.
Твоя Мадонна
Не пугайся — от касанья пули
наискось — охотники зорки! —
сивого тумана зачерпнули
темные горячие виски.
Помнишь, были солнечные крылья,
ореол мадоний за плечом.
Эти крылья прожжены навылет…
Нипочем, родимый, нипочем.
Я как прежде, я тебе родная.
Ты прости, что загубила лик
и что душу плохо сохраняю…
Я воскресну, если повелишь.
Октай
Прибегу к лесному озеру
Крикнуть про свою беду.
За кровавыми осинами
Скит разрушенный найду.
Там, где странник Богородице
Свечку желтую зажег,
Травы горестные клонятся,
И в чащобе нет дорог.
Волчьи тропы сокровенные
И таежная звезда —
Там, где нас судьба приметила,
Породнила навсегда.
Где рассветы негасимые
Повстречали мы вдвоем —
Ту часовню, лебедь белую,