Творчество Лесной Мавки - страница 39
серебряны древка —
храброму Святославичу.
Дремлют в поле птенцы Олегова храброго гнезда.
Далече залетели!
Не были они в обиду даны
ни соколу,
ни кречету,
ни тебе, черный ворон,
поганый половчина!
Гзак бежит серым волком,
Кончак ему вслед — к Дону великому.
""""""""""""""""
На другое утро спозаранку
кровавые зори свет возвещают,
черные тучи с моря идут,
хотят затмить четыре солнца ясных,
а в них трепещут синие молнии.
Быть грому великому,
идти дождю стрелами с Дону великого!
Тут копьям преломиться,
тут саблям вострым покривиться
о шлемы половецкие,
на Каяле реке,
у Дону великого!
""""""""""""""""
Родная Русь! Уже ты скрылась за холмом!
""""""""""""""""
Ветры, Стрибоговы внуки, веют с моря стрелами
на храбрве полки Игоревы.
Земля стонет, хрипит,
реки мутны текут,
прах заметает поля,
знамена вопят:
половцы идут от Дона,
и от моря,
и со всех сторон войско русское окружили.
Дети бесовы кликом поля преградили,
а храбрые русичи преградили червлеными щитами.
"""""""""""""""""
Ярый тур Всеволод!
Стоишь ты в битве крепок,
мечешь во врагов стрелы,
громыхаешь о шлемы мечами булатными!
Где ты туром промчишься,
златым шлемом сверкая,
там ложатся поганые головы половецкие.
Порасколоты саблями калеными шлемы аварские
от тебя, ярый тур Всеволод!
Какую рану почует, братья,
тот, кто забыл честь и жизнь,
и града Чернигова отчий златой престол,
и своей милой, прекрасной Глебовны
лик и обычаи?
""""""""""""""""""
Были и канули веча Трояновы,
миновали лета Ярославовы;
были походы Олеговы,
Олега Святославича.
Тот Олег мечом крамолу ковал
и стрелы по земле сеял.
Ступает в златом стремени в град Тьмутаракань,
тотчас звон слышит давний великий Ярослав,
а сын Всеволодов, Владимир,
поутру закрывает уши в Чернигове.
Бориса же Вячеславича слава на суд привела
и на Канину зеленое погребальное покрывало постлала
за обиду Олегову,
храброго молодого князя.
С той же Каялы Святополк повел отца своего
меж венгерскими иноходцами
ко святой Софии к Киеву.
Тогда, при Олеге Гориславиче,
разрывали землю Русскую усобицы,
погибала жизнь Даждьбогова внука;
княжьи крамолы обрывали век людской.
Тогда по земле Русской редко перекликались пахари,
а всё больше граяли вороны,
мертвых деля меж собою,
да галки свою речь говорили,
готовясь лететь на добычу.
"""""""""""""""""""
То было в те рати, в былые походы,
а такой великой брани не слыхано!
С зорьки ранней до вечера,
с вечера до света
летят стрелы каленые,
громыхают сабли о шлемы,
трещат копья булатные
в поле незнаемом,
среди земли Половецкой.
Черна земля под копытами костьми была засеяна,
горячей кровью полита —
скорбь полынью взошла по Русской земле.
"""""""""""""""""""
Что мне шумит,
что мне звенит
далече рано пред зорями?
Игорь вспять повернул полки:
жаль ему любимого брата Всеволода.
Бились они день,
бились другой;
к полудню третьего дня пали знамена Игоревы.
Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы,
тут кровавого вина недостало;
тут пир окончили храбрые русичи:
сватов напоив допьяна, сами полегли
за землю Русскую.
Никнут травы от жалости,
деревья в плаче к земле приклоняются.
"""""""""""""""""""
Уже, братья, невеселая пора настала,
уже пустошь воинство прикрыла.
Встала обида в войсках Даждьбогова внука,
вступила девой на землю Троянову,
всплеснула крылами лебяжьими
на синем море у Дона;
всплеснула, потопила времена добрые.
Борьба княжья с погаными прекратилась,
ибо стал прекословить брат брату:
"Се мое, а то мое же".
И начали князья про малое
говорить "То великое",
и так сами на себя крамолу ковали.
А поганые со всех сторон пошли с победами
на землю Русскую.
""""""""""""""""
О, далече залетел сокол, птиц бия, — к морю!
А Игорева храброго полка не воскресить.
По ним затужила Карна,
и Желя пошла по Русской земле,
разомкнув огонь в погребальном роге.
Жены русские заплакали, стеная:
"Теперь нам своих любимых
ни мыслию помыслить,
ни оком увидеть,
ни словечка их не услыхать,
а злата да серебра век не увидать".