Ты никому не нужен - страница 4

Кладбище было сначала с одной стороны дороги, потом с двух, потом кончалось. Дальше был какой-то странный и всегда пустой железнодорожный переезд, потом крутой поворот налево, вверх, виадук над многими путями, поворот туда, поворот сюда, глухие заборы по бокам узкой дороги, вдруг впереди показывалась улица с троллейбусами, и отвыкшие от шумного движения города пассажиры вываливались вместе с забрызганной грязью машиной на площадь у Московских ворот и ехали дальше, скоро переставая различать себя в потоках Московского проспекта и забывая только что покинутый странный кусок родного Ленинграда.

— Я хотел сюда вчера заехать, да Наташкина мамаша чего-то придумала стиральную машину нам отдавать. Не попал. Ну ладно, сейчас быстро возьмем.

Так говорил, чередуя звуки слов с легкими шипениями болгарской сигареты, полный тридцатипятилетний блондин с мощными толстыми волосатыми руками, крутившими руль «шестерки» так, будто управляли они не настоящей машиной, быстро двигавшейся по Митрофаньевскому шоссе среди опасных и глубоких колдобин, а такой игрушечной штучкой с кочергой сверху, которая крутится под проволочной сеткой среди многих ей подобных, специально устроенных для того, чтобы легко кружиться и безвредно стукаться друг с другом, как рой толстых и веселых жуков в дни лета.

— Ладно, а «двухсотку»-то где будем брать? Или, может быть, — его собеседник достал из наружного кармана фирменной синей рабочей куртки пачку «ВТ», застегнул «молнию», улыбнулся и дернул снизу вверх левым плечом, показывая, что шутит, но шутит так, что можно принять и всерьез, — без гвоздей обойдемся? Возьмем пару литров, да и отдохнем как люди?..

— Не... Ну... Ты это давай завязывай. Еще чего. Чего ты, в штопор захотел? Не надо. Да, а мужику кто обещал сруб к субботе закончить? Он деньги привезет.

— Да ладно. Не гони волну. Давай, — собеседник зевнул, пошевелил, потягиваясь, руками так, что рукава куртки туго натянулись на мышцах, вынул из гнезда прикуриватель с темно-красной жаркой спиралью, закурил, откинулся назад и закрыл глаза, — где твоя «двухсотка»?

— Сейчас. Сначала к Володе заедем. А потом дальше там на одном складе ящик возьмем.

«Шестерка» повернула налево и поехала по грязной бугристой дороге, постукивая амортизаторами и раскачивая кузов с сиденьями и пассажирами на стыках железобетонных плит, образовывавших дорожное покрытие.

Справа остался небольшой дощатый барак с залитой лужами подъездной площадкой, потом широкая земляная дорога к каким-то отдаленным сараям, потом штабеля осиновых чурбанов, большая трансформаторная будка, мокрые плети лозовых кустов, заканчивавших этот участок расчищенной и обращенной людьми в свою пользу земли. С другой стороны — высокий забор из широких серо-голубых досок со многими дырками и мелкими проломами стремительно и безразлично демонстрировал огромный двор, редко уставленный ржаво-зелеными грузовиками со спущенными колесами. Потом забор закрывался кустами, дальше было небольшое, с тремя грязными зарешеченными окнами и железной дверью, строение из белого кирпича с высокой черной трубой. Между кустами и дорогой стоял невысокий худенький пожилой человек в старом темно-зеленом костюме, ярко-рыжем свитере под пиджаком и с неопределенно-фиолетовой фетровой шляпой на голове. На ногах были рабочие ботинки с выпуклыми носами и без шнурков.

Человек держал в руках топор и, когда машина остановилась у двери и водитель с пассажиром стали выходить, глядя на единственного в этом холодном и неприветливом месте свидетеля их передвижений, легко и с неуспешностью, очевидной еще до окончания действия, тюкнул по круглому полену, стоявшему посреди тяжелой осиновой колоды. Топор неглубоко вонзился в торец полена. Когда человек перевернул получившуюся конструкцию и так же легко стукнул по колоде обухом, полено соскочило и упало в мокрую грязь, брызнув ему на брюки водой случайной лужи. Стало видно, что труды человека пока не принесли плодов, потому что ничего расколотого — ни в грязи, ни на колоде — нигде рядом не лежало.

Они вошли внутрь строения с трубой, сразу стало тепло, запахло нежилой гарью, происходившей от горна, закопченных инструментов, вытяжки и прочих приспособлений мелкого кузнечного дела, и веселой жилой вонью, изливавшейся из приотворенной двери в правой стене. Они захотели войти и наткнулись на неожиданное и неумелое сопротивление высокого парня в серой рубахе, ватных штанах и сапогах.