«Ты только отыщи его…» - страница 20

Я скорчил гримасу.

— Чалмерсу это понравится. Будьте осторожны в разговоре с газетчиками, лейтенант.

Он кивнул.

— Я понимаю. Насколько я слышал, она сняла виллу на имя мистера и миссис Дуглас Шеррард. Как вы думаете, она не могла выйти замуж тайно?

— Все может быть, но я считаю это маловероятным.

— Я тоже. Я думаю, в Сорренто она отправилась на греховный медовый месяц. — И снова он выразительно передернул плечами. — Вы знаете, кто этот Дуглас Шеррард?

— Нет.

Он постучал по сигарете, стряхивая пепел.

— Гранди, который ведет это дело, похоже, склонен считать, что произошел несчастный случай. Меня он попросил подключиться к расследованию только потому, что мистер Чалмерс — большой человек. К несчастью, тут замешан любовник. Не будь любовника, все было бы куда проще.

— А о нем необязательно упоминать, — сказал я, глядя из окна машины.

— Возможно. Вы точно знаете, что у нее не было любовника?

— Я о ней практически ничего не знаю. — Я почувствовал, как у меня повлажнели ладони. — Мы не должны делать поспешных выводов. Пока не видели тела, мы вообще не знаем наверняка, что это она.

— Боюсь, что она. На всей одежде и на багаже стоят ее метки. Среди ее вещей нашли письма. Так что на этот счет нет никаких сомнений.

Мы замолчали, и лишь в самолете на Неаполь он вдруг сказал:

— Вам придется объяснить положение синьору Чалмерсу. Тот факт, что она сняла виллу под чужим именем, обязательно всплывет на дознании у следователя. Этого никак не избежать.

Я видел, что он боится сам связываться с Чалмерсом.

— Да, разумеется, — сказал я. — Это не ваше дело, да и не мое.

Он искоса посмотрел на меня.

— Синьор Чалмерс пользуется большим влиянием.

— Безусловно, но ему следовало бы хоть отчасти употребить его на дочь, прежде чем она угодила в такую передрягу.

Он снова закурил свою мерзкую сигарету, поглубже уселся в кресле и погрузился в размышления. Я тоже.

То, что он больше ничего не сказал о Дугласе Шеррарде, даже меня встревожило. Я знал Карлотти: он работал медленно, но на совесть.

Мы добрались до Неаполя около полудня. Нас поджидала полицейская машина. Рядом с ней стоял лейтенант Гранди из неаполитанской полиции.

Это был человек среднего роста, с продолговатым лицом, выступающими скулами и резко очерченным носом, темными серьезными глазами и оливковой кожей. Он пожал мне руку, глядя куда-то поверх моего правого плеча. У меня сложилось впечатление, что он не очень рад моему обществу. Он устроил так, чтобы Карлотти сел на заднее сиденье, а я на переднее, рядом с шофером. Сам он уселся рядом с Карлотти.

Ехали мы долго и быстро. Я почти не слышал того, что тараторил Гранди, его голос был чуть громче шепота. Из-за шума ветра и рева двигателя я отказался от всяких попыток что-нибудь разобрать, закурил сигарету и стал глазеть в ветровое стекло на спираль дороги, стремительно несущуюся нам навстречу, а сам вспоминал поездку предыдущей ночью — гораздо более быструю и опасную.

Мы добрались до Сорренто, и полицейский шофер повез нас вокруг железнодорожной станции к небольшому кирпичному зданию, служившему городским моргом.

Мы вышли из машины.

Карлотти сказал мне:

— Вам будет неприятно, по ничего не поделаешь. Ее надо опознать.

— Ничего страшного, — ответил я.

Но оказалось страшно. Меня бросило в пот, и я знал, что побледнел. Хорошо, что не нужно было беспокоиться о своей внешности. В подобных обстоятельствах так бы выглядел любой.

Я прошел за ним в здание. Мы преодолели выложенный кафелем коридор и оказались в маленькой пустой комнате.

Посреди комнаты стоял топчан, на котором лежало тело, накрытое простыней.

Мы подошли к топчану. Сердце у меня почти не билось, к горлу подкатывала тошнота, я испытывал страшную слабость.

Я смотрел, как Карлотти потянулся и отдернул простыню.

Да, это была Хелен, и, разумеется, она была мертва.

Вид ее мертвого разбитого лица лишил меня мужества. Я отвернулся, мне стало плохо. Когда Карлотти снова закрыл труп, подошедший сзади Гранди положил свою руку на мою.

Я смахнул руку Гранди и вышел в коридор. Сквозняк, тянувший в открытую дверь, здорово мне помог.

Два сыщика молча вышли, и мы втроем неторопливо двинулись к машине.