Тысяча лет ирландской поэзии - страница 11
Мед пчелиный
из дуплины
(Божья вещь!);
грибы в борах,
а в озерах
язь и лещ.
Все угодья
многоплодье
мне сулят,
терн да клюква
(рдяна, крупна!)
манят взгляд.
Входит лето
в пышных ризах
во леса:
все порхает,
благоухает,
чудеса!
Вьются птахи —
хлопотухи
возле гнезд
громче прочих
петь охочих —
черный дрозд.
Коноплянка
тонко свищет
меж ветвей;
дятел долбит —
аки только
пошумней.
Реют чайки,
кличут цапли
над водой;
ночью в чаще
шорох мчащий —
козодой.
Славки свищут,
пары ищут
допоздна;
ноша жизни
в эту пору
не грузна.
Ветер веет,
листья плещут,
шелестят;
струйным звоном
вторит в тон им
водопад!
МОНАХ В ЛЕСОЧКЕ
Рад ограде я лесной,
за листвой свищет дрозд;
над тетрадкою моей
шум ветвей и гомон гнезд.
И кукушка в клобуке
вдалеке будит лес.
Боже, что за благодать —
так писать в тени древес!
МОНАХ И ЕГО КОТ
С белым Пангуром моим
вместе в келье мы сидим;
не докучно нам вдвоем:
всякий в ремесле своем.
Я прилежен к чтению,
книжному учению;
Пангур иначе учен,
он мышами увлечен.
Слаще в мире нет утех:
без печали, без помех
упражняться не спеша
в том, к чему лежит душа.
Всяк из нас в одном горазд:
зорок он — и я глазаст;
мудрено и мышь споймать,
мудрено и мысль понять.
Видит он, сощуря глаз,
под стеной мышиный лаз;
взгляд мой видит в глубь строки:
бездны знаний глубоки.
Весел он, когда в прыжке
мышь настигнет в уголке;
весел я, как в сеть свою
суть премудру уловлю.
Можно днями напролет
жить без распрей и забот,
коли есть полезное
ремесло любезное.
Кот привык — и я привык
враждовать с врагами книг;
всяк из нас своим путем:
он — охотой, я — письмом.
ВОТ МОЙ СКАЗ
Сказал Финн из рода Башкне:
Вот мой сказ —
бычий глаз,
лето — с глаз,
мраз у нас.
Ветра взлет,
солнца сход,
темен свод,
море — лед.
Красен куст,
берег пуст,
кличет гусь,
в крике грусть.
Стужа ниц
мечет птиц,
Лед и мраз —
вот весь сказ.
НОЧНОЙ КОЛОКОЛ
Ночью глухой
от часовенки звон:
ты мне милей
и любезней, чем зов
Женщины глупой
и вздорной.
ДРОЗД НАД ЛОХ-ЛАЙХОМ
Там, в кустах,
мелкий птах
щебетах:
юркий хвост,
быстрый взмах,
взлет и — ах! —
над Лох-Лайх
черный дрозд!
БУРЯ
Над долиной Лера[38] — гром;
море выгнулось бугром;
это буря в бреги бьет,
лютым голосом ревет,
потрясая копием!
От Восхода ветер пал,
волны смял и растрепал;
мчит он, буйный, на Закат,
где валы во тьме кипят,
где огней дневных привал.
От Полунощи второй
пал на море ветер злой;
с гиком гонит он валы
вдаль, где кличут журавли
над полуденной волной.
От Заката ветер пал,
прямо в уши грянул шквал;
мчит он, шумный, на Восход,
где из бездны вод растет
Древо солнца, светоч ал.
От Полудня ветер пал;
остров Скит в волнах пропал;
пена белая летит
до вершины Калад-Нит,
в плащ одев уступы скал.
Волны клубом, смерч столбом;
дивен наш плывущий дом;
дивно страшен океан:
рвет кормило, дик и рьян,
кружит в омуте своем.
Скорбный сон, зловещий зрак!
Торжествует лютый враг;
кони Мананнана[39] ржут,
ржут и гривами трясут;
в человеках — бледный страх.
Сыне божий, спас мой свят,
изведи из смертных врат;
укроти, Владыка Сил,
этой бури злобный пыл,
из пучин восставший Ад!
О МЫСЛЯХ БЛУЖДАЮЩИХ
Мысли неподобные,
горе мне от вас;
где вас ветры злобные
носят всякий час?
От молитв бежите вы,
аки от ловца;
скачете, блажите вы
пред очьми Отца.
Сквозь леса пустынные,
стогны городов,
в сборища бесчинные,
в суету торгов;
В зрелища соблазные
(льстя себе утех),
в пропасти ужасные,
им же имя — грех;
Над морями реющи,
там, где нет стези,
ово на земле еще,
ово в небеси, —
Мечетесь, блуждаете
вдоль мирских дорог;
редко забредаете
на родной порог.
Хоть для удержания
сотвори тюрьму,
нет в вас прилежания
долгу своему.
Хоть вяжи вас вервием,
хоть бичом грози,
не сойдете, скверные,
с пагубной стези.
Не унять вас бранями,
не в подмогу пост:
скользки вы под дланями,
аки рыбий хвост!..
УТРАЧЕННАЯ ПСАЛТЫРЬ
Сказал Маэль Ису:[42]
О старая любовь моя,
так сладок вновь мне голос твой,
как в юности в стране Тир-Нейл,[43]
где ложе я делил с тобой.
Была юницей светлой ты,
но мудрою не по годам;
я отрок семилетний был,
неловок, простодушен, прям.
Ни общий кров, ни долгий путь
нас, истовых, не осквернил:
безгрешным жаром я пылал,
блаженный я безумец был.