У истоков великой ненависти. Очерки по еврейскому вопросу. - страница 19
(Есфирь, 8, 11)». Далее идет рассказ о том, как иудеи «истребляли, убивали и губили» хозяев приютившей их страны, и какая по этому поводу царила у них радость. «В тот же день пришел счет умерщвленным в Сузах, городе престольном, к царю (там же, 9, 11)». И царь обращается к Есфири с вопросом, довольна ли она и каковы ее дальнейшие пожелания. Но кровожадной иудейке мало. «И сказала Есфирь: если царю благоугодно, то пусть бы позволено было и завтра иудеям, которые в Сузах, делать тоже, что и сегодня, и десятерых сыновей Амановых пусть бы повесили на дереве (Есфирь, 9, 13)». Обвороженный царь удовлетворяет и это желание. И вот собираются иудеи — «умерщвляют в Сузах еще триста человек, в прочих областях еще семьдесять пять тысяч человек». На следующий день удовлетворенные иудеи отдыхали и «сделали его днем пиршества и веселья (там же, 9, 18)».
Чтобы увековечить память об этом кровавом преступлении: «постановили иудеи и приняли на себя, и на детей своих, и на всех, присоединяющихся к ним, неотменено праздновать два сии дня, по предписанному о них и в свое для них время, всякий год. И дни эти должны быть памятны и празднованы во все роды, во всяком племени, во всякой области и во всяком городе, и дни эти Пурим не должны отменяться у иудеев, и память о них не должна исчезнуть у детей их (там же, 9, 27-28)».
Итак, этот второй величайший праздник иудаизма, также как и праздник Пасхи, насыщен кровью, насыщен жестокостью и местью по отношению к нееврейскому населению страны, терпевшей евреев в своих пределах. На попытку партии персидских антисемитов, под предводительством первого министра страны Амана, провести против еврейского «национального меньшинства» ряд административных мер, иудеи отвечают погромом персов в огромном масштабе. Из текста ясно, что это было настоящей чисткой страны от персидских националистов, причем вырезаны были лучшие, наиболее влиятельные люди, цвет персидской интеллигенции — «всех, сильных в народе и в области». А сколько жестокого сладострастья сквозит в этих повторениях — «истребить, убить и погубить»! Ежегодно празднуется еврейством память об этом, по их понятию, героическом и священном деянии. 13 и 14 адара (марта) справляется иудеями Пурим. В эти дни правоверному иудею надлежит, по формулированному в Талмуде повелению Иеговы, напиться настолько, чтобы не быть в состоянии различить слов — «Аман и Maрдохей». Для участия в пуримском пире, польские и галицийские евреи нанимают специально какого-нибудь опустившегося пропойцу из гоев-иноверцев. За право напиться вдоволь и небольшую подачку, такой иноверец символически изображает на еврейском пиршестве Амана, — он должен позволять евреям бить его по лицу, плевать на него и всячески унижать. В то время как празднующие Пурим буйно веселятся и пьянствуют, вспоминая о кровавых деяниях своих предков, в синагогах произносится мутное заклинание, призывающее проклятие на головы всего нееврейского мира: «Проклята будь Зерешь (жена Амана), благословенна Есфирь! Проклят будь Аман, благословен Maрдохей! Прокляты да будут все гои, благословенны все иудеи!».
Защитники современного иудейства пытаются утверждать, что Пурим празднуемый сегодня, «европеизированными» и «ассимилированными» евреями, совершенно утратил свой первоначальный смысл и является лишь символом упования иудея на Иегову, веры в то, что Иегова не оставляет его в трудные минуты его национального бытия. Посмотрим, что говорят по этому поводу сами иудеи на страницах своих религиозно-просветительных изданий. Возьмем для примера хотя бы статью одного из совсем недавних духовных руководителей берлинского — т. е. как раз наиболее «европеизированного» и «ассимилированного» — еврейства, раввина д-ра Манфреда Сварсенского, напечатанную в 1933 году в официальном журнале еврейской общины города Берлина: «Ни в одном другом празднике не принимает как верующий, так и «безбожный» еврей такого горячего участия, как в Пуриме. Ибо этот праздник является, в подлинном смысле слова, праздником без Бога... И внутреннее содержание его составляют не религиозные или культурные мотивы, но чисто политические