У истоков великой ненависти. Очерки по еврейскому вопросу. - страница 43
Близко знавший Маркса, русский анархист Михаил Бакунин оставил очень меткую характеристику автора «Капитала»:
«Маркс любит самого себя куда больше, чем своих друзей и своих апостолов», писал Бакунин, «и никакая дружба не может устоять перед малейшим поранением его гордыни... Чтобы быть им любимым, надо перед ним преклоняться, сделать из него кумира; чтобы быть им терпимым, надо, по крайней мере, его бояться. Он любит окружать себя карликами, лакеями, льстецами. Несмотря на это, в его ближайшем окружении находится несколько выдающихся людей. Но, в общем, можно сказать, что в интимном окружении Маркса существует очень мало братской искренности; напротив — много задних мыслей, много дипломатии. Существует некий вид скрытой борьбы — компромисса между честолюбиями отдельных лиц; а там, где царит честолюбие, нет места для братства. Все окружение Маркса — это какой-то безмолвный договор между составляющими его честолюбиями. В нем Маркс — главный распределитель почестей, но одновременно он и возбудитель, всегда коварный и лукавый; никогда не свободный и открытый, преследований, направленных против тех, кого он не любит, или против тех, которые имели несчастье не суметь доказать ему своей преданности в ожидаемой им мере. Как только он приказывает открыть преследование, он уже не останавливается ни перед какой подлостью, ни перед какой низостью. Будучи сам евреем, он окружил себя в Лондоне и во Франции, но особенно в Германии, целой массой еврейчиков, более или менее разбитных интриганов, проныр, спекулянтов, — таких, какими евреи являются всюду, агентов коммерции или банков, литераторов, политиков, корреспондентов газет самых разнообразных оттенков, одним словом, литературных маклеров, которые, как и биржевые маклеры, находятся одной ногой в банке, другой в социалистическом движении, а задом на ежедневной германской прессе... Эти еврейские литераторы особенно одарены в искусстве подлых, злобных и коварных инсинуаций. Они редко обвиняют открыто, скорее всего, они намекают — «они слыхали»... «говорят»... «это может быть и не вполне достоверно, но все-таки»... и, в конце концов, они швыряют вам в лицо самую чудовищную клевету».
Эта беспощадная характеристика Карла Маркса, нарисованная Бакуниным, искренно преклонявшимся перед незаурядными знаниями автора «Капитала», совпадает с отзывами многих других современников Маркса, как например, Герцена, окрестившего окружение Маркса — «серной шайкой марксидов».
Ненависть и мстительность по отношению к врагам, зависть и ревность по отношению к товарищам, страстная нетерпимость по отношению к инакомыслящим, безграничная жажда власти над сторонниками, надменное презрение к людям вообще, коварность и беспринципность в методах борьбы — таковы основные черты человека, принесшего в мир откровение грядущего «социального рая».
Эти черты Маркса — человека целиком определили дух его учения. Сегодня они ярко выступают на зверином лике осуществляющей это учение власти.
Но если Маркс вдохнул в созданное им учение все отталкивающие, типично еврейские черты своего характера, то и теоретические построения марксизма являются всецело продуктом типично способа мышления и типично еврейских вожделений. Вода крещения не смыла с души этого раввинского отпрыска тысячелетнего клейма иудаизма. Внешне порвавший с синагогой и Талмудом, Маркс, тем не менее, оставался типичным иудеем и перенес на современный ему мир, в совершенно новой форме, все те же исконные племенные проблемы и мессианские чаяния Израиля.
«Оторванный от источников еврейской культуры», — писал еврейский историк С. М. Дубнов во втором томе своей «Новейшей истории еврейского народа» (1923), — «идеолог социал-демократии (Карп Маркс) и не подозревал, что сам он пользуется частью великого духовного наследия древнего еврейства и проповедует при помощи новой терминологии социальные идеалы израильских пророков».
Каково это «великое духовное наследие» и каковы «социальные идеалы израильских пророков» мы знаем из первой части наших очерков.
Кровожадная ненависть еврейства к гоям вылилась у Маркса в теорию