У нас в Крисанте - страница 15

Теперь у барина осталась только эта усадьба и десять гектаров земли.

Но в молодости господин Кристу и того не имел. Он был бедным адвокатом, и в голове его то и дело возникали самые сумасбродные планы обогащения. Счастье улыбнулось ему довольно скоро. Богатство принес процесс, наделавший лет сорок назад много шуму среди местных помещиков…

Широко известный в те годы молодой богач, промотав на пирушках и за карточным столом унаследованное от родителей чудесное поместье в несколько сот гектаров земли, решил присвоить также наследство своей сестры и подделал для этого завещание. Калека с детства, сестра его в ту пору лечилась в Швейцарии, в санатории.

Распутав все нити дела, адвокат Крисанта сразу сообразил, какие огромные деньги можно заработать, защищая интересы молодой помещицы Он тут же отправил ей письмо, в котором сообщил о подделке родительского завещания. Девушка немедленно вернулась домой, поручила адвокату Крисанте вести процесс, и приданое было спасено. Признательная помещица вышла за Кристу Крисанта замуж, и вчерашний голодранец сразу стал владельцем нескольких поместий, лесов, виноградников и фруктовых садов в Северной Молдове.

Долгие годы пытался новоиспеченный барин уговорить госпожу Эмилию Крисанту продать разрозненные владения и вместо них купить обширное поместье их соседа Паула Попеску. Но жена ни за что не соглашалась… Разочаровавшись в собственном брате, она никому не доверяла, даже мужу. Всеми деньгами распоряжалась сама, а когда поняла, что неизлечимо больна, завещала все свое имущество их сыну Емилиану.

Вскоре отец убедился, что Емилиан унаследовал не только имущество матери, но и нрав дяди. Как только молодой барчук поступил на медицинский факультет в Яссах, тут же от него посыпались требование за требованием на такие огромные суммы денег, что у отца волосы становились дыбом.

Господин Кристу попытался приструнить сына и потребовал у него отчета в расходах, но Емилиан тут же поставил отца на место.

— Вот что, отец: все имущество записано на мое имя и принадлежит мне! Следовательно, тратить я могу сколько мне заблагорассудится! А ты только простой управляющий и обязан выплачивать из моих доходов столько, сколько я потребую!

Ошеломленный таким нахальством, господин Кристу так вспылил, что отвесил своему отпрыску увесистую оплеуху. Но обошлась она ему очень дорого. Емилиан расколол каблуком зеркало в гостиной, приказал запрячь лошадей и уехал в Яссы. В течение нескольких месяцев он не подавал никаких признаков жизни. Потом, никого не предупредив, вдруг нагрянул с восемью здоровенными верзилами. Давно не стриженные волосы этих молодчиков свисали длинными космами, а странное их обмундирование повергло господина Крисанту в изумление: высокие сапоги, военные портупеи и темно-зеленые рубахи, на боку — пистолеты.

Весь день лил дождь, а странные гости протопали в грязных сапогах по персидскому ковру оливкового цвета прямо в гостиную. Емилиан распорядился, чтобы гостям подали закуски и вина, и отправился в комнату старика. Там у отца с сыном состоялась беседа, от которой старик не мог прийти в себя до конца жизни.

— Папаша, нам с тобой нужно рассчитаться. Для этого я и приехал. Немедленно отдай мне мамочкино завещание и всю наличность, что спрятана у тебя в чулке.

— Убирайся отсюда, подлец! Как ты осмелился явиться ко мне в комнату в грязных сапогах? — крикнул господин Кристу.

Но Емилиан рассмеялся ему прямо в лицо и принялся выразительно играть рукояткой висевшего у него на боку тупорылого пистолета.

— Оставь, папочка, в покое мои грязные сапоги. Лучше не шути с огнем. Нам надо поговорить о более важных делах. Эти деньги тебе больше не принадлежат! Теперь Железная Гвардия[4] заменяет мне и мать и отца. Я даже лично знаком с нашим вождем. Он пожал мне руку и сказал, что гордится мной и надеется на меня! С той секунды все, что принадлежит Емилиану Крисанте, — собственность Железной Гвардии.

Но, так как отец не проявил по этому поводу особой радости, любимый сын толкнул его в удобное кожаное кресло и вырвал из рук ключи от сейфа. Отперев сейф, он вытащил оттуда все: ценные документы, векселя, пачки голубых тысячных кредиток и, наконец, завещание, написанное на смертном одре рукой матери. Не обращая ни малейшего внимания на жалобно скулившего в кресле папашу, сынок засунул добычу в кожаный чемоданчик и вышел, даже не оглянувшись. Емилиан и его друзья — косматые громилы в зеленых рубахах — сразу же укатили, оставив за собой настежь распахнутые двери и оцепеневших от ужаса слуг. Как только гости выехали за ворота, господин Кристу сразу пришел в себя, с неожиданной легкостью вскочил с кресла, выбежал на галерею и завопил: