У нас в Крисанте - страница 23

Бэкэляну скупает у барина пчелиный мед, творог, сыр, масло и урожай фруктового сада — черешню, сливы, яблоки и айву. Все это он увозит в Бухарест.

Но даже когда Бэкэляну не приезжает, для хозяина Крисанты готовят на обед пять блюд. А раз в неделю тетка печет сдобный пирог или пирожное, к которому никто не смеет прикоснуться. Стоит в кладовке, пока не покроется плесенью.

Тетка очень боится барина. Он ее часто ругает, а как-то раз вдруг раскричался, что она «снова рылась в ящиках», и вытянул Олимпию тростью по спине.

А тетка со слезами на глазах клялась, что барин ошибся.

— Да не трогала я, барин, ваших вещей! Провалиться мне на этом месте!

Но господин Кристу продолжал яростно орать, что она рылась в перине и в ящиках.

— Подсматриваешь за мной, разбойница! Подсматриваешь, воровка! — взвизгнул барин и изо всех сил снова вытянул ее тростью по спине.

Перепрыгивая через две ступеньки, тетка с громким плачем скатилась с лестницы. Да, странные дела творятся в Крисанте!

Раз в неделю тетка устраивает в барских покоях генеральную уборку и берет с собой Михэлуку, чтобы он помогал натереть пол.

Стоит мальчику поднять глаза и бросить взгляд на чудесные вещи, которыми набиты комнаты барина, тетка сразу же тычет ему в физиономию вонючую, пропитанную скипидаром суконку:

— Чего рот разинул? Нечего глаза на стены таращить!

А старый барин радуется, прямо ликует. Сколько бы ни длилась уборка, старик от Михэлуки и тетки не отходит ни на шаг. Словно преследуя двух воров, намеревающихся похитить у него бог весть какие ценности, как тень скользит повсюду за ними. В феске, кисточка которой болтается у самого уха, в длинном вишневом халате, в огромных полосатых валенках, переходит он с места на место, постукивая тростью и недовольно ворча: «Здесь не начищено, здесь не протерто, тут осталась пыль». А когда тетка тычет Михэлуке в нос тряпку для натирки пола, старик, весь дрожа от радости, злобно хихикает:

— Так, так, учи лягушонка, научи его не лениться! Пусть работает, как положено!

А у Михэлуки от стыда и обиды на глаза навертываются слезы. Он ползет на четвереньках вслед за вонючей тряпкой и думает о том, как отомстить барину. Томека посоветовал собрать сотню тарантулов и выпустить их барину в постель или бросить дохлую мышь в чайник, который тетка подает ему по вечерам. Можно еще поймать змею и сунуть в пуховую перину… Все эти советы Томека давал Михэлуке в присутствии тетки, как раз в то утро, когда старый барин отколотил ее тростью. Но она все равно рассердилась:

— Ты совсем рехнулся! Не смей забивать мальчику голову глупостями!

Томека расхохотался и погладил Михэлуку по голове.

— А ты не порть мальчика, не делай из него труса, а то будет так же, как ты, дура, лизать барину ноги!

После натирки полов надо было во всех комнатах обмести пыль. До чего красивы были все эти комнаты!.. Всего их десять, но тетка и племянник убирали только девять комнат. Дверь десятой всегда заперта, и Михэлуке до смерти хотелось узнать, что в ней.

Он даже как-то спросил об этом Томеку.

— Что в запертой комнате? — переспросил тот. — Наверное, баба-яга. Сидит верхом на сундуке с золотом и сторожит его. Мы все на барина шею гнем, а он продает плоды наших трудов купцу Бэкэляну и получает от него золото, потом барин дает это золото бабе-яге, чтобы она спрятала его в сундук.

Но самая красивая комната — гостиная. Там висит канделябр с длинными дрожащими стеклянными сосульками. Стоит пройтись по полу, как сосульки, словно серебряные колокольчики, звенят легким нежным звоном.

А когда солнечные лучи пробиваются сквозь толстые портьеры лимонного цвета, канделябр искрится и сияет, отбрасывая чудесные блики радуги на разрисованные розовыми цветочками красивые стены!

Между двумя большими, забранными в решетки окнами висят три портрета. С двух хозяин всегда сам сметает пыль. Тетка не смеет к ним прикоснуться даже легкой метелочкой из перышек. Она придвигает к картине один из обитых кожей и разукрашенных золотистыми гвоздиками стульев, снимает фартук и стелет его на сиденье, потом приподымает под мышки старого барина и помогает ему взобраться на стул. Затем оба с Михэлукой крепко держат спинку стула, чтобы, не дай бог, стул не перевернулся вместе со старым барином.