У нас в Крисанте - страница 24

На первом портрете изображен барин в молодости, когда он был префектом уезда. Старик всегда смахивает пыль в первую очередь именно со своего портрета.

Каким молодцом был барин Кристу в молодости! С тех пор он страшно изменился, и узнать его можно разве только по черным сросшимся бровям. На портрете голова у него гордо задрана, под носом — тонкие торчащие усы, а руки покоятся на продолговатом, похожем на грушу набалдашнике дорогой трости.

После того как барин молча смахнет метелочкой пыль со своего портрета, тетка должна ему помочь слезть и передвинуть стул ко второму портрету. С этого портрета старик тоже собственноручно сметает пыль. На портрете черноволосая дама с прической, похожей на перевернутый вверх дном котелок. На даме черное платье с таким высоким накрахмаленным воротничком, что кажется, будто голова ее покоится на глубокой тарелке. Широкая юбка так стянута в талии, что Михэлуке становится страшно — ведь при малейшем движении женщина могла сломаться, как тростинка.

Барин Кристу нежно обмахивает метелочкой ее лицо, затем белый накрахмаленный воротничок, а когда добирается до складок на юбке, из глаз его брызжут слезы.

— Мили! — жалобно причитает он. — Дорогая моя жена, что ты наделала? Зачем ты меня покинула, оставила одного на свете?

Когда Михэлука в первый раз услышал это, он чуть не расхохотался. Ему было очень смешно, что такой старый человек оплакивает свое одиночество. Но желание смеяться сразу пропало, когда, словно по команде, громко зарыдала и тетка:

— Наша дорогая барыня Мили!

Михэлука в изумлении уставился на нее. Он ведь ясно видел, что в глазах у тетки ни слезинки. Но со временем он к этой комедии привык и понял, что тетка просто старается потрафить барину. Как только у барина иссякали слезы и он ей сердито приказывал: «А с этого портрета ты смахни сама пыль», тетка сразу переставала причитать и торопливо влезала на стул перед третьим портретом, к которому старый барин никогда сам не прикасался.

— А это кто? — спрашивает Михэлука шепотом.

— Никто, — шипит в ответ тетка и палкой метелки отталкивает мальчика.

Пока тетя обметает портрет, барин стоит, повернувшись к ним спиной и нервно постукивая тростью, бормочет себе что-то под нос.

С портрета смотрит молодой статный офицер, похожий как две капли волы на барина в молодости, только без усов.

Михэлука всегда со страхом смотрит в лицо молодого офицера и всякий раз вспоминает один из вечеров…

Томека был тогда сильно навеселе.

— Почему ты пьешь, дядюшка Томека? — спросил Михэлука. — Сожжешь себе все нутро… Пойдем лучше ляжем спать. Я лягу с тобой в конюшне и расскажу сказку… Хорошую сказку, ты такой не знаешь!

Опираясь о плечо Михэлуки, механик пошел с ним на конюшню, но там неожиданно отрезвел.

— Какую ты сказку знаешь, Михэлука? Какую сказку? — повторил механик и, заплакав, крепко обнял мальчика. — А ты знаешь, какая сказка самая занятная? Ведь ты должен был быть моим ребенком, моим мальчиком! Как я твою мамку любил, любил Рафилу больше жизни, больше света небесного! Добрая, красивая она была, как цветок. Это из-за нее я нанялся в Крисанту, чтобы быть с ней рядом, защитить ее! Да только ничего у меня не вышло, не было у меня никакой возможности это сделать. Ушла она от нас, растаяла, как роса небесная!.. — Томека всхлипывал как малый ребенок. — А теперь уйди, оставь меня одного… Ох, как тяжко!.. Тяжко мне… Ты был еще совсем маленьким несмышленышем и не помнишь, как я приехал к Пэлтэгуце и захотел взять вас к себе. Но Рафила тогда уже была не в себе и спутала меня с «ним». «Не притрагивайся ко мне, волчище!» — крикнула она. Ты слышишь, малыш? Вот что она мне сказала!..

Потом Томека как-то сразу уснул, а Михэлука продолжал задавать себе мучительные вопросы и не находил на них ответа.

Дни шли за днями, и все окружающее постепенно приобретало новый смысл. Теперь уж Михэлука не боялся барина. Не пугался ни его трости, которой старик яростно стучал по полу, ни угроз, ни приказов. Михэлука вскоре понял, что старый барин сам чего-то боится, может быть, воров. Придут ночью и ограбят усадьбу, в которой хозяин живет одинокий как перст. Понял также, что барина никто не любит, даже тетка Олимпия. Она просто притворяется такой смиренной и покорной, чтобы старый барин не выгнал ее нищей из дома, как когда-то выгнал мамку.