У нас в Крисанте - страница 40

— А я не хочу быть машиной! — отказывается Бенони. — Не хочу перевозить мертвецов, не хочу, чтобы на моих окнах были намалеваны кресты.

— Ох, и дурак! Не обязательно же быть машиной, что с красными крестами на окнах. Ты совсем другая машина… Ты та машина, на которой приехал майор, друг Томеки.

Но Бенони не соглашается:

— Нет, я лучше буду майором. Давай так: ты будешь шофером, а я — майором.

— Нет, ты не можешь быть майором, ты слишком мал. Ты будешь машиной.

— Не хочу! — упрямится Бенони. — Я первый сказал, что я буду майором!

В другой раз Михэлука не стерпел бы, что с его мнением не посчитались, а тут вдруг уступил:

— Ладно! Пусть будет по-твоему! Ты будешь майором, а я… я буду машиной.

— А шофером кто будет? — настораживается Бенони.

— Без шофера! — разъясняет брату Михэлука, и глаза его лукаво блестят. — Значит, ты майор, а я машина… — Михэлука медленно подкрадывается к Бенони и кричит: — Сейчас машина сковырнет тебя в овраг! — Михэлука ловко ставит брату подножку, и Бенони, не успев опомниться, лежит уже на земле.

— Вот видишь, какой из тебя майор?

Ребятам очень весело. Их визг и смех звенит на весь барский сад. Спущенные с цепи уже несколько дней назад собаки совсем ошалели от радости и, задрав хвост, с громким лаем носятся по ферме.

Никто теперь не подстерегает ребят, притаившись за портьерами окон барской усадьбы. Началась новая жизнь — жизнь без хозяина.

На землю падают спелые груши, их никто теперь не прячет под замок, так же как и пожелтевшую айву и отборный ароматный виноград.

Но беззаботной, счастливой жизнью живут в Крисанте только дети. Взрослые никак не могут избавиться от своих бед и горестей. Томека, правда, перестал подкарауливать воров, он поговаривает об отъезде и частенько отлучается то в город, то в деревню, но никому ничего об этом не рассказывает. Ясно только одно, что ходит он туда не за цуйкой. Томека хочет найти себе настоящее место в жизни и решил поступить механиком на машинно-тракторную станцию в Зэворыты. Но каждый вечер он возвращается в Крисанту и спит на том помосте, что устроил себе на ореховом дереве. А тетка все время бранится с дядей:

— У тебя дети, а ты о них и думать не хочешь!

Тетка во что бы то ни стало хочет покинуть Крисанту и готова даже перебраться в полуразвалившуюся хибару на луговине. Но дядя не соглашается.

— Если мы туда въедем, — настаивает тетка, — трибунал признает наши бумаги правильными. Закон будет за нас. Почему мы должны лишаться домика и земли? Зачем нам здесь оставаться? Разве ты не знаешь, какие ходят слухи?

А слухи всегда приносит господин Бэкэляну. То он уверяет, что государство хочет снести барскую усадьбу и построить на ее месте больницу для туберкулезных больных, так как здесь, на холме, очень хороший воздух, то говорит, что старый дом останется на месте, но в нем откроют приют для сирот войны, а землю и виноградник отдадут крестьянам села Присэкань.

Все эти разговоры выводят тетку из себя.

— Где это слыхано, где это видано! Как же так? Снести такой чудесный дом ради чахоточных? — недоумевает она и в негодовании сплевывает.

А весть о том, что земля и виноградники отойдут крестьянам деревни Присэкань, совершенно выводит тетку из себя.

— За что им такая милость? — кричит она. — Мало с них поместья Паула Попеску? И так у этих бездельников всего полно, разве только птичьего молока не хватает!

Когда Томека возвращается из села, тетка тут же набрасывается на него и орет, что это он подучил крестьян требовать себе землю и виноградник Крисанты.

— Ну что ты зря кричишь, Олимпия? Не нужен им этот виноградник. Слишком он мал, чтобы они морочили из-за него себе голову. В их коллективном хозяйстве больше тысячи гектаров. А в Крисанте будет государственная ферма! Зачем ты только прислушиваешься к сплетням Бэкэляну? — урезонивает ее Томека.

Но самая страшная ссора у тети произошла с дядей, когда Бэкэляну захотел забрать себе весь урожай фруктов. Купец пожаловался тетке, что он, мол, давно сторговался со старым барином Кристу и даже задаток заплатил, а вот дядя не разрешает ему забрать фрукты. А дядя говорит, что все до последней нитки должно остаться на ферме. Если господин Бэкэляну хочет забрать фрукты, пусть принесет от Народного совета бумагу, что ему это разрешено! Без такой бумаги Гаврила ничего ему не выдаст…