У стен Анакопии - страница 28

Пластичные движения удивительно гибкого тела были столь выразительны, что даже неискушенный Дадын понимал все, о чем хотела рассказать девушка в своем танце с помощью прямо-таки волшебного шарфика. Юкук-шад верно сказал: ничего подобного Дадын до сих пор не видел. Старик поднялся; движимый чувством искреннего восхищения, он подошел к девушке: — Как тебя зовут?

Она поняла вопрос.

— Гюльнар, — и опустила прекрасные глаза.

Хотя танцовщица привыкла к тому, что ее тело услаждает взоры, чем-то этот старик ее все же смущал.

— Возьми на память. — Он протянул ей сверкающий камень.

Она испуганно посмотрела на Юкук-шада, тот кивнул, милостиво разрешая ей принять дорогой подарок.

— Никто никогда ей ничего не дарил, кроме меня. Но тебе я разрешаю сделать ей подарок, — сказал хозяин великодушно.

Снова потекла беседа. Дадын спросил, кого из дочерей кагана отдадут абазгам в невесты. Юкук-шад, порядком захмелевший, но не потерявший способности соображать, сказал после некоторого раздумья:

— Юлдыз, да, только Юлдыз. Она не столь прекрасна, как Чичек, но зато здоровьем крепче и умна, похожа на свою бабку, нашу повелительницу Парсбит.

— Почему ваша повелительница спросила, сколько жен разрешается иметь правителю Абазгии?

Юкук-шад сразу превратился в ленивого на вид чиновника: на его совиные глаза опустились пухлые веки, лицо стало непроницаемым. Юкук-шад не был бы тарханом и царедворцем, если бы по случайно оброненным словам своей повелительницы не проник в ее тайный замысел. Но он не выдаст его никому. Все хорошо, что делается для хазарокого каганата — таково было его правило. Он покачнулся и привалился к плечу Дадына.

— Великие спрашивают о том, о чем хотят знать, — невнятно пробормотал он.

Но старый абазг был не из простаков. «Он не так пьян, как показывает, — подумал Дадын. — Просто он не хочет говорить. Значит, тем более я должен узнать, что кроется за вопросом Парсбит».

6

Хазары не рискнули везти Юлдыз в Абазгию через Дарьял и Картли: на этих хоженных врагами путях велика была опасность попасться на глаза какому-нибудь летучему арабскому отряду, а свадебный караван — не разъезд: в нем пять украшенных серебром повозок, та, в которой ехала Юлдыз, обита золотыми пластинками, внутри отделана дорогими мехами и парчой; две тысячи кобылиц с жеребятами, пятьсот мулов, две сотни двугорбых бактрийских верблюдов, а малорослых, хазарских — более тысячи; овец тысяч пять, да людей — знати, керханов и погонщиков — целая армия! Парсбит хотела направить караван кружным лутем, чтобы обогнул он Кавказские горы с запада через земли аланов и адыгов, а там берегом моря добрался до Анакопии, но Барджиль решительно настоял на том, чтобы отправить его через горы. Хоть и труден этот путь, зато много короче. Главной целью, однако, было, не это. Барджиль приказал начальнику свадебного каравана тархану Тугузу Багадур-шаду разведать дорогу, которой в свое время арабское войско под командованием Джахара проникло в самое сердце Хазарии. Так ли действительно труднодоступен этот путь, как говорит старый хитрый абазгский посол, и есть ли уверенность, что абазги способны закрыть его для врагов?

Если бы Юлдыз знала, сколь трудным и опасным окажется путешествие, она, пожалуй, вообще не согласилась бы ехать в Абазгию, но теперь назад не повернешь, да ее, собственно, и не спрашивали. Выглядывая, время от времени из повозки, Юлдыз смотрела в ту сторону, куда медленно тащился караван, но смотреть пока особенно было не на что — кругом знакомая степь.

Потом стали появляться увалы. С одного из пологих холмов Юлдыз увидела однажды сквозь дрожащее марево полдневного зноя далекую синюю громаду. Сначала она приняла ее за грозовые облака, но время шло, а грозы не было — синяя громада оставалась неподвижной и все еще далекой. Когда же старая нянька — ромейка Софья сказала ей, что это горы, Юлдыз радостно захлолала в ладоши. Значит, скоро конец пути, а там — ее нареченный. Созрев для любви, она томилась ее ожиданием. Но шли дни, а караван еще только подползал к горам, и по мере того, как они росли перед глазами Юддыз, радостное нетерление встречи с нареченным в ней угасало, и было от чего. Горы вставали перед караваном, казалось ей, непреодолимой стеной; они заслонили полнеба, вознесясь выше облаков. Дорога сузилась, стала петлять, уводя все выше и выше.