У стен Анакопии - страница 59

— Проклятые дармоеды, так-то вы охраняете добро своего дадала!.. — крикнул он, подходя к навесу.

От стены отделилась тень огромного человека, и в то же мгновение тяжелое копье вонзилось в грудь Мидаса. На голос отца из дома вышел Гобар. Он увидел во дворе, силуэты множества людей. Молодой дадал встревожился.

— Отец, отец, что это за люди?

К Гобару метнулось несколько теней; он едва успел затворить за собою дверь. В доме всполошились, слуги зажгли факелы и масляные светильники. Домочадцы схватились за оружие, но было поздно. Чужие люди ворвались в дом и стали беспощадно убивать всех, кто попадался им на глаза. Кричали обезумевшие женщины, плакали дети. Гобар защищался отчаянно. — Проклятые, вы осквернили меч убийством женщин и детей! — кричал он. — Пощадите детей!..

— Всех, всех до единого, чтобы и на семя не осталось! — с холодной жестокостью произнес Леон.

Он метнул копье в Гобара и поразил его в самое сердце.

— Пусть огонь очистит землю от этого гнезда предателей! — приказал он.

Цандрипшские поселяне стали сбегаться ко двору своего дадала, но не смогли к нему подступиться — буйный огонь, раздуваемый ветром, с треском и жадным гудением пожирал все, что способно было гореть — частокол, навесы, конюшни, хлев, кровлю дома. Крестьяне с ужасом смотрели на гибель усадьбы; они ничем не могли помочь своему дадалу, да и помогать было некому — из огня не доносилось ни одного призыва о помощи, только ржали, мычали, блеяли мечущиеся и гибнущие в пламени лошади, быки, козы.

Старая растрепанная кормилица Гобара выла, как волчица, рвала на себе волосы, царапала лицо.

— За что, господь, ты покарал нашего дадала, за что?.. За что?.. — безумно повторяла она.

Сгорбленный старик, мрачно смотревший на огонь, угрюмо сказал:

— Не божья это кара... — Кто же, кто мог совершить такое?

Старика обступили, требуя ответа. Он оглядел всех, и все увидели в его глазах отблеск пламени.

— Это дело рук Леона...

Люди в страхе отшатнулись от старика...

Захватив все оружие цандрипшских дадалов, отряд спешно, но без шума, по волчьи уходил под покровом ночи в глубь леса. На небольшой прогалине Леон остановился; пропустив перед собой весь отряд, пересчитал людей и с удовлетворением отметил, что его отборная сотня осталась неразменянной.

— Мы совершили злое дело, но так будет с каждым, кто посягнет на целостность Абазгии и единство нашего народа, — сурово произнес он. — Запомни, Гуда, ради этого я не пощажу даже родного брата.

Гуда молча смотрел на полыхающее заревом небо. По его мужественному, задумчивому сейчас лицу пробегали блики далекого пламени. Он думал о том, что его жизнь больше не принадлежит ему, и в то же время мысленно просил прощения у Мидаса.

После разгрома гнезда цандрипшских дадалов Леон еще деятельней стал готовиться к войне с арабами.

Правители Картли — Мириан и Арчил сообщили ему, что арабские разъезды уже появились близ Цихе-Годжи. Со дня на день следует ждать их похода на Эгриси. Целые дни Леон находился в военном лагере среди своих воинов и с каждым даем все больше радовался их выучке. К тому воинскому снаряжению, которое Леон, отобрал у цандрипшских дадалов, прибавилось еще и привезенное Саввой. На этот раз молодой ромей решил не рисковать. Он доставил отменное оружие и латы. Леон остался ими доволен. Выпуская старого купца Анфимия, Леон сказал ему:

— Впредь торгуй с нами честно. В следующий раз за обман расплатишься головой. — Доблестный архонт, твое великодушие я не забуду. Ты не держал меня в яме, хотя я и заслужил этого, но теперь ты приобрел во мне и в моем сыне верных слуг. Скажи, что тебе надо, — со дна морского достанем.

Леон добродушно похлопал старого ромея по плечу, — Твоего раба-фракийца я покупаю и дарю ему свободу, — сказал он, отсыпая ромею горсть золотых монет. — Отпустишь его там, где он захочет сойти с твоего корабля...

В один из дней в лагерь прискакал гонец.

— Апсха, твой брат приказал тебе сказать: прибыл из священного Палатия важный сановник с келевсисом императора.

Гонец не знал, что такое келевсис; должно быть, худую весть сообщил, раз правитель вздрогнул. Но Леон улыбнулся. Он снял с себя шелковый плащ и накинул на плечи гонца.