У Волги и на Кубани - страница 45
— Как видимость у вас?
— Сплошная белая мгла, товарищ командующий, — ответил Михаил Степанович.
— А что думаете о возможности наступления в таком тумане?
— Считаю невозможным… Это сложнее, чем в самую темную ночь: противника не видно, а опасность ударить по своим велика. Да и войска к действиям в таких условиях не готовились. Надо ждать, пока рассеется туман…
— Правильно, — одобрил А. И. Еременко. — Мы с Федором Ивановичем Толбухиным такого же мнения.
Через несколько минут было получено указание: «Работу в 8.00 не начинать до особого распоряжения».
После девяти туман стал понемногу таять, а вскоре поступило распоряжение штаба фронта начать артподготовку ровно в 10 часов.
И вот точно в назначенное время загрохотали орудия. Вскоре вся оборонительная полоса противника на глубину 3–4 километра оказалась в огне и дыму. Затем грохнули залпы гвардейских минометов, и тут же соединения 57-й армии пошли на штурм врага.
Но наши войска в наступление пока не переходили. Мы продолжали вести артиллерийский огонь по высоте 128,2, находившейся перед самым левым флангом армии, чтобы не допустить оттуда ведения противником флангового огня по двинувшимся вперед полкам 57-й армии. А мы наступление должны были начать после прибытия к нам артиллерийских полков РВГК из 57-й армии.
В 13 часов 30 минут в полосе 64-й началась повторная артиллерийская подготовка. Несколько сот орудий, минометов и пусковых установок М-8 ударили по обороне врага. Воздух наполнился грохотом канонады. Особенно выделялись «голоса» орудий 19-й тяжелой артиллерийской дивизии РВГК генерал-майора артиллерии В. И. Дмитриева. Словно огненный смерч бушевал на земле. Вскоре вступили в действие установки М-13 и М-31.
Создавалось впечатление, что полыхала сама земля. Многие из нас такой эффект массированного удара «катюш» видели впервые.
С начала пуска эрэсов с наблюдательного пункта был подан сигнал «Гроза», а вскоре ввысь взметнулось множество зеленых ракет — сигнал атаки. Артиллерия перенесла свой огонь с переднего края на некоторую глубину, танки и пехота пошли в наступление. Их поддерживали огнем станковые пулеметы, пушки. А вскоре грянуло мощное «ура». Начался штурм вражеских позиций. Минут через 8–10 танки обогнали стрелков.
По мере приближения машин и пехоты к вражеским позициям стена нашего артиллерийского огня перемещалась все дальше и дальше. Создавался как бы своеобразный огненный вал для продвижения пехоты.
Радостно было сознавать, что наконец-то мы после долгих месяцев оборонительных боев перешли в наступление. Но кто из нас тогда мог знать, что наступление 19–20 ноября явится началом качественно нового этапа в ходе Великой Отечественной и всей второй мировой войны!
А враг оказывал упорное сопротивление. Особенно сильно ощетинился опорный пункт в районе высоты 128,2, откуда немцы вели ураганный огонь.
Эту высоту, являвшуюся ключевой позицией врага, на которую наступала 38-я стрелковая дивизия полковника Г. Б. Сафиулина, наши с ходу взять не смогли. Командарм сосредоточил туда огонь двух армейских артиллерийских полков и всей 19-й тяжелой артиллерийской дивизии РВГК.
Гул выстрелов и грохот разрывов, сливаясь с треском пулеметных и автоматных очередей, перекатывался по всему фронту. Огневой бой с обеих сторон становился все ожесточеннее. Полки 38-й дивизии возобновили атаку. Воздух снова сотрясает русское «ура». Воины врываются в окопы, в блиндажи врага и огнем автоматов и гранатами уничтожают фашистов.
Все мы внимательно наблюдали за результатами огня и за атакующими цепями полков. На белом снежном поле хорошо были видны наши бойцы. С напряжением следили мы и за действиями противника. Все данные наблюдения и доклады командиров дивизий говорили о том, что наступление началось успешно. Вскоре на высоте 128,2 всплеснулся алый флаг, установленный батальоном старшего лейтенанта Хичатурова из 38-й дивизии. Опорный пункт на этой высоте оказался настоящей крепостью, врытой в землю. Тут были и дзоты с пулеметами и орудиями, и глубокие блиндажи, и система многорядных траншей. А за грядой укреплений — врытые в землю танки.