У Волги и на Кубани - страница 73

Перед выездом на Кубань я узнал, что в командование Северо-Кавказским фронтом только что вступил генерал-лейтенант Иван Ефимович Петров — тот самый Петров, который возглавлял Приморскую армию, героически оборонявшую Одессу и Севастополь. И именно под его началом мне в роли командира 172-й стрелковой дивизии пришлось 250 дней и ночей сражаться в Севастополе. В пути я сразу же всеми мыслями погрузился в свое будущее. Как станет проходить дальнейшая моя служба, какие новые испытания ожидают меня? Но особых тревог не испытывал. Надеялся на себя и на то, что буду работать под руководством И. Е. Петрова, умелого военачальника и прекрасного человека.

Шла вторая половина мая. На Кубани вовсю зеленели поля, цвели сады, природа сулила людям изобилие. И погода выдалась благодатная. По ясному нежно-голубому небу лениво кочевали белые облака. В такие дни авиация сторон не бывает безработной. И я, подъезжая к Краснодару, видел почти непрерывные пролеты наших самолетов в различных направлениях.

Перед вечером 17 мая прибыл в Краснодар, где находился штаб тыла фронта. Узнав местонахождение командного пункта фронта, я сразу же в сопровождении офицера и автоматчика выехал в станицу Крымская. Не доезжая ее, мы повернули на юг. Ночь была темная. По дороге активно двигался попутный и встречный автотранспорт, повозки, тягачи.

К раннему утру мы добрались до командного пункта, расположенного в молодом лесу километрах в восьми южнее станицы Холмская. Утро было ясное. Не было слышно ни грохота разрывов снарядов, ни пулеметной трескотни. Казалось, мы находимся в глубоком тылу. Сразу бросилось в глаза отличие в смысле удаления от переднего края командных пунктов армии и фронта. Например, под Сталинградом КП армии всегда находился в зоне огня. А здесь была тишина, от которой я уже отвык. Нарушало ее только пение птиц.

Приведя себя в порядок, я позвонил И. Е. Петрову.

— Жду, жду, Иван Андреевич, заходите, — оказал он.

Одернув гимнастерку, я перешагнул порог блиндажа командующего. Не успел щелкнуть каблуками сапог и взять под козырек руку, чтобы представиться, как Иван Ефимович взял меня за плечи, мягко улыбнулся:

— Рад видеть вас, Иван Андреевич, в погонах генерала! Мы обменялись кратким рукопожатием.

— Ведь и у вас, товарищ командующий, прибавилась еще одна генеральская звездочка, чему не могу не радоваться, — сказал я.

Мы уселись на кожаный диван, и между нами завязалась беседа о том, как шли наши фронтовые дела после Севастополя.

Иван Ефимович сказал, что он по-прежнему воюет на самом южном фланге советско-германского фронта, и более всего в горах, командовал Черноморской группой войск, входившей в состав Закавказского фронта, В ходе наступления она серьезно потрепала гитлеровцев, но окружать и уничтожать крупные группировки немцев, как это было под Сталинградом, не удалось. В конце января 1943 года был образован Северо-Кавказский фронт, включивший в свой состав Северную и Черноморскую группы. Петров был назначен начальником штаба этого фронта.

Я рассказал о моей службе в 7-й гвардейской армии, а потом спросил, как все-таки произошло мое новое назначение.

— 13 мая мне позвонил маршал Василевский и сообщил, что есть решение Ставки о назначении меня командующим войсками Северо-Кавказского фронта и что на мое место уже подобрана кандидатура, — сказал Петров. — Я спросил чья. Начальник Генштаба ответил, что намечается генерал-майор Ласкин. Я сказал, что знаю двух генерал-майоров Ласкиных, и поинтересовался, воевал ли кандидат на должность в Севастополе. Александр Михайлович подтвердил, что это именно вы, и я дал свое согласие. Опять будем работать вместе, Вы здесь встретитесь со многими севастопольцами, — продолжал Иван Ефимович, — в том числе с членом Военного совета флота Николаем Михайловичем Кулаковым, генералом Василием Фроловичей Воробьевым, который работает помощником командующего по формированию и комплектованию войск, и со своим бывшим комиссаром Петром Ефимовичем Солонцовым, теперь начальником политотдела 58-й армии. Так что считайте, что вы прибыли как бы в свою старую фронтовую семью…