Убийственный аргумент - страница 50

По дороге обернулся:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

Я пожал плечами. Глупый вопрос.

В девять вечера на Новом Арбате было празднично. Залитая неоновой радугой улица отражалась в низких рваных облаках. Облака проносились по ночному зимнему небу, унося в себе отражение витрин магазинов и вывесок престижных клубов. Посреди тротуара стояли две девочки и играли на скрипках. Мелодия была такая же тоскливая, как и поземка, которая мела у ног.

Я услышал, как просигналила машина со стороны автострады, и обернулся. Возле припаркованной у обочины иномарки стоял Валерка и махал мне рукой. По тому, как он жестикулировал, видно — торопился.

— Слово держу, — сообщил он. — Тут по проспекту открылось одно местечко, так что братва решила там посидеть. Не возражаешь?

Развернувшись через Манежную, мы снова проскочили Новый Арбат, взлетели на мост… Чем мне нравятся хорошие иномаркипри плавности и тишине возникает ощущение стремительности.

Сразу после Панорамы водитель взял правее и затормозил возле углового дома.

— Здесь же обыкновенная столовка! — удивился я, так как знал немного топографию. — Пока работала Бородинская панорама, тут кормили заезжих экскурсантов. Кстати, довольно скверно кормили. У знакомых собака околела после того, как ей скормили местную котлету.

— Котлеты придуманы не для собак, — заметил Валерка. — А столовку теперь переделали в кабак. Днем отсюда прекрасный вид на «Бабу с тараканами», — он неопределенно махнул рукой в сторону пика на Площади Победы.

При всем своем блатнярстве, Валерка был верующим и неоднократно базарил по поводу близкого соседства православного храма и «идолища поганого». В общем, мужик был не так уж прост, как казался снаружи.

— Первым к Шамилю не лезь, — предупредил он. — Он не любит, когда за столом дела решают. За столом ты — гость. Ешь, пей, в общем, веселись. А уж потом толковать будете.

Валерка провел меня за стол, Шамиль чуть заметно кивнул, а остальным — их человек восемь — было наплевать.

С едой на столе обстояло простенько — салат с лобстерами, форель, запеченная в сметане, пицца микста, в которую кладется все, начиная от шампиньонов и кончаямоллюсками. Вино было белое молодое в длинных бутылкахзеленого стекла.

Похоже, я попал в ресторанчик с итальянским акцентом.

Компания подобралась разношерстная. Все были чисто выбриты и хорошо подстрижены. Пахло французским одеколоном, а костюмы на многих стоили не меньше билета до Парижа и обратно. Что же касается золотых «Ролексов», перстней и заколок для галстука, то суммарная их стоимость вполне соответствовала цене самого ресторанчика на Кутузовском.

Разве что лица… Не всем удавалось за золотистым загаром, полученным явно не в зимней Москве, сытостью здоровой и вкусной еды, ухищрениями массажистов и визажистов скрыть изрезанность черт, выщербленных колымскими ветрами, и издерганность взгляда, зараженного долгим однообразием лагерной жизни.

Хотя попадались и вполне милые здоровые ряшки, разве что слегка подпорченные наглой безнаказанностью. У них, похоже, все еще было впереди.

— Слышь, мужик, ты на моего кореша похож. Он в Гарварде охранником работает. Тоже побрит плохо, — мужик справа от меня заржал, словно сказал что-то остроумное.

— А я своего сына в юридический пристроил, — сообщил собеседник напротив. — Мне это таких бабок стоило — я бы твой Гарвард на корню скупить мог.

В дальнейшем беседа протекала так же весело и ненавязчиво.

Около полуночи Шамиль встал из-за стола. Сонный официант проводил нас до выхода. На улице Шамиль подошел к своей машине и только тут сделал вид, что заметил меня. Открыл дверцу большой черной машины, махнул мне рукой и влез первым. Валерка же, стараясь не поворачивать в мою сторону головы, сел в другой автомобиль.

— Боксер сказал, у тебя дело? — он вопросительно посмотрел на меня. — Выкладывай.

— В Москве сейчас находится один американец. Его раскручивают на крупную сумму.

— Не, с американцами я не связываюсь, — Шамиль покачал головой. — Они вон Японца замели.

— Этот не станет никому говорить, что на него наехали.

— В чем здесь покупка, а?

— Когда-то, у себя на родине, он был знаком с советским разведчиком. Теперь предполагает, что существуют документы, которые можно истолковать так, что его завербовало КГБ. В Штатах за шпионаж грозит пожизненное. У американца деньги есть. Он готов платить, — выпалил я все.