Убийство на Рождество - страница 26

— Не думаю, что это ему удалось.

— Вы хотите сказать, что он еще здесь, в доме?

— А где же ему быть? Это ведь кто-то из домашних.

— Все равно, — мягко заметил Пуаро, — ему удалось сделать так, что вы не знаете, кто он.

Тихо, но довольно твердо инспектор Сагден возразил:

— Думаю, что очень скоро узнаем. Мы еще не допрашивали никого из живущих в доме.

— Послушайте, Сагден, — вмешался полковник Джонсон, — меня поражает вот что. У того, кто повернул ключ с внешней стороны, есть определенный опыт в подобных делах. Такими инструментами нелегко пользоваться.

— Вы хотите сказать, что действовал профессионал, сэр?

— Именно.

— Похоже, что так, — признал инспектор. — В таком случае можно предположить, что среди прислуги есть профессиональный вор. Тогда легко объясняется и кража алмазов, и последовавшее за ней убийство.

— Но что-то вас смущает?

— Поначалу и я так думал. Но все это не так просто. В доме девять слуг, из них шесть — женщины, и из этих шести пять прослужили здесь по четыре года и более. Кроме них, есть дворецкий и лакей. Дворецкий служит в доме почти сорок лет — своего рода рекорд, я бы сказал. Лакей — из местных, сын садовника, здесь он и вырос. Его вором-профессионалом никак не назовешь. Еще есть камердинер мистера Ли. Человек он здесь сравнительно новый, но в момент преступления его в доме не было и сейчас еще нет, он ушел незадолго до восьми.

— У вас есть список присутствовавших в доме? — спросил полковник Джонсон.

— Да, сэр, мне продиктовал его дворецкий. — Он вынул записную книжку. — Прочитать?

— Пожалуйста, Сагден.

— Мистер и миссис Альфред Ли, член парламента мистер Джордж Ли и его жена, мистер Гарри Ли, мистер и миссис Дэвид Ли, мисс (инспектор сделал небольшую паузу, чтобы правильно произнести имя) Пилар Эстравадос, мистер Стивен Фарр и слуги: дворецкий Эдвард Тресилиан, лакей Уолтер Чэмпион, кухарка Эмили Ривс, судомойка Куини Джоунс, старшая горничная Глэдис Спент, вторая горничная Грейс Бест, третья горничная Беатрис Москомб, их помощница Джоан Кенч и камердинер Сидни Хорбери. Все, сэр.

— Вам известно, где был каждый из них в момент убийства?

— Весьма приблизительно. Я уже говорил вам, что никого не допрашивал. По словам Тресилиана, мужчины еще не выходили из столовой. Дамы перешли в гостиную. Он подал им кофе, возвратился в буфетную и тотчас услышал наверху грохот, а затем крик. Он выбежал в холл и бросился наверх вместе с другими.

— Кто живет в доме постоянно и кто приехал в гости? — спросил полковник Джонсон.

— Здесь живут только мистер и миссис Альфред Ли. Остальные приехали в гости.

Джонсон кивнул.

— Где они все сейчас?

— Я попросил их оставаться в гостиной, пока не буду готов выслушать каждого из них.

— Понятно. Тогда, пожалуй, поднимемся наверх и осмотрим место происшествия.

Инспектор повел их по широкой лестнице, а затем по коридору.

Когда они вошли в комнату, где произошло убийство, Джонсон глубоко вздохнул.

— Да, зрелище не для слабонервных, — заметил он.

С минуту он стоял, оглядывая перевернутую мебель, разбитые вазы. Все было забрызгано кровью.

Возле трупа стоял на коленях худощавый пожилой человек. Он поднялся и кивнул им.

— Привет, Джонсон, — сказал он. — Похоже на бойню, а?

— Пожалуй. Есть что-нибудь для нас, доктор?

Доктор пожал плечами.

— Все будет изложено в официальном заключении. Случай довольно ясный. Зарезали, как свинью. Меньше чем за минуту он потерял столько крови, что смерть его была почти мгновенной. Никаких следов орудия убийства.

Пуаро осмотрел окна. Как и сказал инспектор, одно было закрыто и заперто. Другое — поднято снизу дюйма на четыре. Солидная, оригинальной конструкции задвижка, известная много лет назад как средство защиты от грабителей, крепко удерживала его в этом положении.

— По словам дворецкого, — сказал Сагден, — это окно было открыто в любую погоду. Под ним постелен линолеум, чтобы в случае дождя на пол не капала вода, но такого не случалось, поскольку над окном еще и крыша.

Пуаро кивнул.

Он подошел к лежащему на полу телу и стал внимательно его разглядывать.

Губы старика, обнажая бескровные десны, словно растянулись в ухмылку. Пальцы были скрючены, как когти.