Убийство в колледже - страница 29

Стэнхоуп допил кофе, почистил трубку от пепла, встал и потянулся за шляпой.

— Еще вопросы?

— Нет. Вы получили записку о завтрашнем допросе?

— Я приду.

— Ах да, последний вопрос. Вы случаем не знаете, приносил ли вчера с собой мистер Хаттон последнее вечернее понедельничное издание «Ивнинг Газетт»?

— На это я могу ответить: точно не приносил. У него не было времени читать утренние газеты перед поездкой на собрание, и он попросил меня дать пробежаться глазами по моей «Мэйл» — хотел взглянуть на счет в крикете в тренировочном матче.

— А он, конечно, был в вечерней газете. Спасибо, мистер Стэнхоуп!

Доктор Блейк, высокий темноволосый мужчина сурового вида, был одним из лучших университетских профессоров богословия. Он создавал поразительное впечатление сухого, четкого человека, не терпящего двусмысленности и отвлеченности, и его лекции и стиль преподавания полностью отражали его характер.

Широкий лоб, изборожденный морщинами, густые брови, большой романский нос и твердый, бескомпромиссный изгиб рта, — одним словом, внешний вид, — полностью отражали внутреннее содержание этого человека. Лишь изредка уголки его рта немного смягчались в легкой улыбке, но при этом уже становилось очевидно, что у доктора Блейка на самом-то деле добрая душа и веселый нрав.

Он был четок, методичен и любил идеальный порядок во всем. Один из его близких друзей (также университетский дон), знающий доктора Блейка достаточно хорошо, чтобы суметь над ним подшутить, однажды прислал ему в качестве рождественского подарка рейсшину с пояснительной запиской. В ней говорилось, что теперь он сможет идеально расставлять и раскладывать свои книги, бумаги и всякие другие нужности на письменном столе. Это было весьма забавно, ведь на столе ученого все всегда было уложено строго параллельно или перпендикулярно всему. Если вдруг какой-нибудь посетитель или гость вдруг брал в руки что-либо с этого стола (книгу, линейку, или может карандаш) и клал обратно небрежно или криво, доктор Блейк тут же приводил все к первозданному виду, и эта вещь снова оказывалась на своем месте.

Немного отодвинувшись в кресле от рабочего стола, доктор Блейк разглядывал визитную карточку, принесенную дворецким на подносе.

— Сержант-детектив Эмброуз, — объявил слуга.

— Прекрасно, — сказал профессор. — Пусть заходит.

Он пристально посмотрел на вошедшего сержанта своим проницательным взглядом и до того, как тот успел вымолвить хоть слово, сказал:

— Вы не родственник Эмброуза — викария Деррингфорда?

— Я его сын.

— Я так и думал. Вы очень похожи. И еще я слышал, что его сын стал полицейским. Я давно знал вашего отца, мистер Эмброуз. Так получается, вы не пошли по его стопам?

— Нет, сэр. Он конечно хотел этого, но мне кажется, что это не мое предназначение.

— И правильно. Никто, у кого нет на то искреннего зова души, не должен посвящать себя церкви. Итак, — сказал доктор Блейк, снова взглянув на визитку, — вы, стало быть, детектив. Очень интересно! Полагаю, вам приходится перевоплощаться в разных людей, чтобы выследить преступника?

Эмброуз засмеялся:

— Никогда в жизни не надевал маски, сэр. Разве что на курсах любителей театрального искусства. Это только в детективах сыщики переодеваются в разные наряды, а в реальной жизни не думаю, что мне удалось бы скрыть настоящего себя под какими-то одежками и накладками.

— О, еще как удалось бы! — возразил профессор с видом человека, явно не привыкшего к возражениям. — Теперь слушайте!

Эмброузу не терпелось поскорее перейти к цели своего визита, но доктор Блейк был не тем человеком, которого можно перебивать. Те, кто хорошо его знал, были прекрасно осведомлены о том, что если уж профессору попадались слушатели, то он полностью ими завладевал.

Так что Эмброузу пришлось безропотно подчиниться влиянию столь авторитетной личности, и он принялся внимательно слушать. Доктор Блейк продолжил:

— Как вы считаете, легко ли мне удалось бы замаскировать свою внешность?

Эмброуз не сдержал улыбки: эти густейшие брови, этот широкий лоб, огромный нос и твердый, прямой рот.

— Не думаю, — признался он.